Тайна «Особой папки». Как Курчатов стал победителем в «атомной тройке»

Сегодня можно долго перечислять, в чем Советский Союз был первым. Космос, некоторые виды вооружения, медицинские разработки. В чем-то наше первенство пытаются оспорить. Но есть вещи, которые неоспоримы. Это, прежде всего, всё, связанное с атомом. 25 декабря 1946 г. в СССР был построен атомный реактор Ф-1. Он стал первым не только в Союзе, но и в Европе.

Месяц испытаний

…Шампанское, как обычно, разлили за пять минут до Нового года. Тост тоже звучал обычно: за счастье, за мир, дружбу. И лишь Курчатов вдруг добавил два слова: «За наши успехи!»
Скрытый смысл их поняли всего несколько человек, а уже потом, много лет спустя, о них узнал весь мир! Ведь речь шла о пуске первого в Европе атомного реактора, событии, изменившем судьбу человечества в ХХ веке.
Игорь Курчатов, 1930-е. Фото: Commons.wikimedia.org
Но в новогоднюю ночь 1947 года об этом догадывались лишь двое — Игорь Курчатов и Лев Арцимович.
Для обоих ученых декабрь стал месяцем испытаний. Арцимовичу с помощью электромагнитного разделения изотопов удалось получить крохи урана-235. Его достижение обнадеживало: путь к получению ядерной взрывчатки открыт.
А в это время Игорь Курчатов укладывал слой за слоем блочки урана и графита. Удастся ли ему получить тот самый плутоний — материал, который не существует на Земле? Американцам это удалось, но не дезинформация ли поступает из-за океана?
Лев Арцимович, почтовая марка 1974 года. Фото: Public Domain
Сам Курчатов не сомневался, но оппонентов у него было немало...
Уложено 50 слоев, и «щелчки», звучащие в зале, стали слышны чаще. Теперь уже Курчатов не покидал сборку ни на минуту.
Теоретики прогнозировали, что цепная реакция начнется на сборке 60-го слоя. Они ошиблись. Только при укладке 62-го слоя началась «симфония щелчков» — и потом уже не прерывалась.
Курчатов потребовал всех, не занятых в управлении, покинуть помещение, а сам сел на пульт управления.
В 18 часов 25 декабря была зафиксирована самоподдерживающаяся цепная реакция. То событие отражено всего на одной странице. Она предназначалась для Сталина:
«Докладываем:
25 декабря 1946 года в лаборатории т. Курчатова закончен сооружением и запущен в действие опытный физический уран-графитовый котел.
В первые же дни работы (25-26-27 декабря) уран-графитового котла мы получили впервые в СССР в полузаводском масштабе ядерную цепную реакцию.
При этом достигнута возможность регулировать работу котла в нужных пределах и управлять протекающей в ней цепной ядерной реакцией.
Построенный опытный физический уран-графитовый котел содержит 34 800 килограммов совершенно чистого металлического урана, 12 900 килограммов чистой двуокиси урана и 420 000 килограммов чистого графита.
С помощью построенного физического уран-графитового котла мы теперь в состоянии решать важнейшие вопросы промышленного получения и использования атомной энергии, которые до сего времени рассматривались только предположительно, на основании теоретических расчетов».

Под особым грифом

Факты получения миллиграммов урана-235 и пуска реактора Ф-1 охранялись не только грифом «Совершенно секретно», но и более суровой «Особой папкой». Даже ближайшие соратники Курчатов и Арцимовича не имели права об этом говорить. Берия опасался, что данные попадут к американцам и те, учитывая свой опыт, вычислят время и возможности создания оружия у нас.
Бруно Понтекорво сообщил в 1942 году, что Энрико Ферми пустил под трибунами Чикагского стадиона атомный реактор. И вот уже через 3 года в Америке появилась атомная бомба. Значит, информация из СССР о пуске реактора подскажет им, что у нас она тоже вскоре появится... Берия оказался прав. В Америке о пуске нашего реактора узнали лишь после испытания первой атомной бомбы. А гриф «Секретно» с реактора Ф-1 был снят (как и положено в Атомном проекте) спустя полвека. В этот день был открыт музей...
9 января 1947 года Сталин встретился в Кремле с учеными и руководителями Атомного проекта. Совещание продлилось три часа.
Сталин сразу же подписал Постановление Совета министров СССР о премировании И.В. Курчатова и Л.А. Арцимовича и обоих коллективов, которыми они руководили.
Других столь обширных и многочисленных встреч не было. Историки утверждают, что даже Курчатов виделся с вождем второй — и последний — раз, мол, в «дневнике встреч», который велся помощником Сталина, упоминаний об этом нет.
Но мне кажется, это еще одно «белое пятно» нашей истории. Безусловно, встречи были. Об одной из них мне рассказывал Ю.Б. Харитон, о другой — К.И.Щёлкин. Просто по распоряжению Берии такие встречи с атомщиками не фиксировались — вокруг вождя была создана непроницаемая система секретности. Дело в том, что Сталин был хорошо информирован обо всех тонкостях Атомного проекта, а без консультаций со специалистами это было просто невозможно!
Тем более что в начале 47-го года началась своеобразная гонка за лидерство по получению ядерной взрывчатки.
Игорь Курчатов — это плутоний.
Лев Арцимович — электромагнитный метод разделения урана.
Исаак Кикоин — газофузионный метод разделения урана.
«Атомная тройка» стартовала почти одновременно и в одинаковых условиях. На Урале строилось три комбината в трех закрытых городах. Кстати, они существуют и в наше время.
Первым пришел к желаемому финишу плутоний. Потом уже — уран-235, а все комбинаты вместе обеспечивают до нынешнего дня безопасность нашей Родины.
Обложка: Игорь Курчатов, 1958 год. РИА Новости