В тени ленинградских грандов

В случае с советскими конструкторами бронетанковой техники сложно сказать, что их имена незаслуженно забыты. Так или иначе, известно, под чьим руководством были созданы те или иные танки, самоходные артиллерийские установки и колёсная бронетехника. В этом отношении советское танкостроение выглядит более честным, чем многие зарубежные танковые школы. О том, кто создал Т-34, хорошо известно, но попробуйте найти главного конструктора Pz.Kpfw.III, Medium Tank M4 или Cromwell. В истории советского танкостроения есть несколько десятков имён тех, кто либо возглавлял конструкторские коллективы, либо был ведущим инженером машины (именно ведущий инженер фактически является автором танка). Другой вопрос, что некоторые фигуры, причём зачастую ключевые, затерялись на фоне более известных конструкторов.

Как раз к этой категории относится Николай Фёдорович Шашмурин. Имя этого человека знают не все, между тем, его вклад в советское танкостроение огромен. Этот талантливый инженер-конструктор имел отношение к большинству тяжёлых танков, создававшихся в Ленинграде. Всего же за несколько десятилетий Шашмурин так или иначе участвовал в разработке нескольких десятков боевых машин. Главным его достижением стали тяжёлые танки, или, как он их называл, танки предельных параметров. Тяжёлые танки ИС-1 и ИС-2 создавались им как ведущим инженером, то есть именно Шашмурин является автором этих знаковых машин. Вместе с тем Шашмурин не так известен, как, например, Ж.Я. Котин, с которым у него были крайне сложные отношения.

У истоков тяжёлых танков нового поколения

В советском танкостроении довоенного и военного периодов можно проследить три основных волны конструкторов. Первая волна пришлась на первую половину 20-х годов, когда танки находились в ведении артиллерии, когда конструкторские кадры шли из артиллерии и тракторостроения. К ним относится, прежде всего, коллектив Технического бюро ГУВП — С.П. Шукалов, В.И. Заславский Н.В. Цейц и другие. В конце 20-х годов стали появляться конструкторы второй волны, зачастую окончившие специализированные вузы и пришедшие в танкостроение осознанно. Классический пример конструктора второй волны — С.А. Гинзбург. Ко второй волне относились и такие маститые советские танкостроители как Н.А. Астров, Н.В. Барыков, Н.Л. Духов, Н.А. Кучеренко, А.А. Морозов и М.И. Кошкин. Что же касается Шашмурина, то он стал одним из многих представителей конструкторской школы третьей волны. Несмотря на то, что некоторые из представителей третьей волны закончили вузы ещё в первой половине 30-х годов, их активная работа по танкам началась уже во второй половине десятилетия. Именно эта плеяда инженеров стала той движущей силой, которая подняла советские тяжёлые танки на качественно новый уровень.
Н.Ф. Шашмурин (отмечен крестиком) во время прохождения практики в 1-й механизированной бригаде им. Калиновского, 1931 год
Большинство тех, кто позже сформировал костяк СКБ-2 Кировского завода, родились не в Ленинграде. В случае с Николаем Фёдоровичем ситуация была иной. Он происходил из семьи потомственных шахтёров с Урала. Его отец Фёдор Иванович имел всего два класса образования, но при этом был начитанным и всю жизнь стремился к знаниям. Бурное начало XX века прямым образом повлияло на Фёдора Ивановича. Он участвовал в Русско-японской войне, волею судьбы оказался в Санкт-Петербурге, где и осел. 26 июня 1910 года родился его сын Николай. Фёдор Иванович участвовал и в Первой мировой войне, в ходе которой неоднократно получал награды, а также был контужен и отравлен газами. К 1917 году он стал большевиком, участвовал в революционных событиях, обучал военному делу красногвардейцев, в дальнейшем неоднократно являлся депутатом Петросовета и Ленсовета. При этом Фёдор Иванович прекрасно понимал, что сыну надо дать хорошее образование. Так Николай Шашмурин оказался в советской трудовой школе №4, которая на самом деле была ничем иным как «Петришуле» — одним из старейших учебных заведений Санкт-Петербурга, основанном ещё в 1709 году. Несмотря на революционные события, бывшая «Петришуле» всё ещё сохраняла костяк профессоров, и Николай получил отличное образование.
«Торзионная» подвеска, дебют Шашмурина в СКБ-2. Она же стала предметом первого конфликта с Котиным
Учился Николай Фёдорович долго. Вслед за начальным и средним образованием он приступил к получению высшего образования. Местом учёбы стал Ленинградский политехнический институт имени М.И. Калинина (ЛПИ), который в 1930 году разделили на несколько вузов. Шашмурин оказался в Ленинградском институте механизации социалистического земледелия. Официально здесь шло обучение тракторостроению, но фактически готовились и кадры для танкостроительных предприятий.
Танкостроением увлёкся и Николай Фёдорович. Помимо теоретической части, студенты проходили практику — например, в 1-й механизированной бригаде им. Калиновского. Так что у Шашмурина имелось хорошее представление о том, что такое танки. По окончании института последовали ЛБТКУКС (Ленинградские бронетанковые курсы усовершенствования командного состава РККА). Таким образом, к июню 1937 года, когда Николай Фёдорович Шашмурин поступил в СКБ-2 Кировского завода, у него имелся большой багаж знаний, который он почти сразу начал реализовывать.
Т-28 с торсионной подвеской Шашмурина на испытаниях. Они показали преимущества торсионной подвески перед блокированной
Вторая половина 30-х годов стала крайне непростым временем для советского танкостроения. Касалось это и Кировского завода. Программа выпуска Т-28 по целому ряду причин оказалась сорванной, по заводу прокатилась волна репрессий. О.И. Иванов, начальник СКБ-2, был репрессирован. На его место в апреле 1937 года назначили Ж.Я. Котина, до этого трудившегося в ВАММ им. Сталина, где он руководил рядом работ, включая систему авиадесантирования разведывательных танков-амфибий. СКБ-2 безуспешно пыталось довести до ума Т-29, который должен был стать преемником Т-28.
Как раз в разгар работ по модернизации Т-29 на должность инженера-конструктора поступил Шашмурин. Новая версия машины именовалась Т-29ЦН и являлась уже полноценным танком прорыва с рациональными углами наклона листов и лобовой бронёй толщиной 50 мм. Боевая масса выросла до 32 т, так что вопрос подвески стоял весьма остро. Именно в этот момент поступила информация из Швеции о том, что новый танк Landsverk L-60 имеет «торзионную» (именно так она называлась в сообщении) подвеску. Разработка отечественного варианта торсионной подвески стала первым заданием Шашмурина. Впрочем, финальный вариант Т-29ЦН всё ещё имел свечную подвеску — страхуясь, Котин выбирал более консервативные решения.
СМК в варианте с торсионной подвеской. В таком виде танк пошёл в работу, заодно став источником противоборства Шашмурина и Котина, которое продолжалось 40 лет
Т-29ЦН так и не вышел за рамки чертёжной документации, но в 1938 году началась работа по новому танку прорыва — СМК-1. При его создании СКБ-2 под руководством Котина первоначально ориентировалось на блокированную подвеску, ведущую родословную от Т-35. Тем не менее, Шашмурин всё же смог настоять на своём варианте с торсионами. Надо сказать, что у Котина были свои резоны ставить блокированную подвеску. Дело в том, что СМК-1 с блокированной подвеской имел массу 55 т, а с торсионной подвеской — 57 т. Имелись и причины производственного характера. И всё же торсионная подвеска была более перспективной, к тому же полный ход катка был больше — 303 мм против 210-230 мм. В начале 1939 года опытный образец торсионной подвески испытали на Т-28, после чего её окончательно сделали штатной подвеской СМК-1. Всему этому предшествовала ожесточённая борьба Котина и Шашмурина. В дальнейшем всё это вылилось в противоборство, которое длилось десятилетиями. Достаточно сказать, что за СМК-1 Шашмурин так и не был награждён.
КВ У-0, на нём также использовалась торсионная подвеска Шашмурина. Первая машина Николая Фёдоровича, которая пошла в серийное производство
Далее началась работа по проекту «половинки» СМК-1, как можно назвать тяжёлый танк КВ. Работа по нему была начата по решению Главного Верховного Совета от 9 декабря 1938 года. Разработкой занимались студенты-пятикурсники ВАММ С.М. Касавин, Б.П. Павлов, Л.Н. Переверзев, В.К. Синозерский, Г.А. Турчанинов и Л. Шпунтов — по сути, они реализовывали свой дипломный проект, датированный октябрём 1938 года. Первоначально руководителем проекта сделали Шашмурина (считалось, что приоритетом является СМК), но в феврале 1939 года, когда был подготовлен предварительный вариант проекта КВ (сам Шашмурин называл его «Котин-Ворошилову»), руководство работами над машиной перешло к Л.Н. Духову. Шашмурин разработал механическую КПП для КВ, далее эту КПП заменили на ту, что разработали по проекту Духова. На этом фоне у Шашмурина возникла неприязнь: он часто обвинял Духова в том, что тот создал ненадёжную КПП, которая в итоге погубила КВ в его исходном виде. Так или иначе, КВ получил торсионную подвеску Шашмурина, а 19 декабря 1939 года танк приняли на вооружение Красной армии. В дальнейшем торсионная подвеска Шашмурина ставилась на всех советских тяжёлых танках и САУ.
​​Пятискоростная КПП, которую Шашмурин разработал для Т-220
Начиная с КВ, одним из основных направлений работы Шашмурина в СКБ-2 стала разработка коробок передач. При этом участвовал он и в создании проекта лёгкого танка К-1, который позже лёг в основу Т-50 разработки Кировского завода. Во второй половине 1940 года стартовали работы по тяжёлому танку Т-220. Для него Шашмурин разработал новую, пятискоростную коробку передач. Разработка оказалась очень кстати, поскольку боевая масса Т-220 составила более 62 т, а мощность мотора В-2СН составляла 850 л.с. Танк получился ненадёжным, так что поломки преследовали его с завидным постоянством, но проблем с КПП не наблюдалось. Неслучайно именно эту коробку передач собирались использовать на Т-222 — так назывался улучшенный вариант танка Т-150, который, в свою очередь, должен был пойти в серию как КВ-3.
Аналогичную КПП предполагалось ставить и на КВ-3
Эта же коробка передач планировалась и в другом танке с индексом КВ-3, разработка которого шла весной 1941 года. По той же схеме проектировалась схема КПП для Т-50 ЛКЗ. Наиболее же специфичной работой Шашмурина стал тяжёлый танк КВ-4. Поначалу эта машина должна была иметь массу около 72 т, но быстро выяснилось, что в неё вписаться не получится. На Кировском заводе устроили конкурс, куда привлекли почти всех людей из СКБ-2, включая Шашмурина. Данная идея принадлежала Ж.Я. Котину, его поддержал директор Кировского завода И.М. Зальцман. Сам Шашмурин к этому конкурсу отнёсся крайне отрицательно, но в нём участвовал. Позже он вспоминал о своём КВ-4:

«Получив наряду с другими ведущими работниками КБ задание на разработку проекта такого циклопа, но непременно многобашенного, я, не разделяя должного оптимизма в отношении последнего условия (многобашенности — давно ли мы отказались от «Мюр-Мерилиз», заложенного в СМК), сделал «ход конём». Вообще отказался от башенных установок, и повторил то, что в своё время сделал на танке КВ-1 при установке гаубицы М-10, калибра 152 мм, то есть капонирную (рубочную) надстройку на бронекорпус. А поскольку уже был создан новый, практически сверхтяжёлый танк КВ-3, то решил не мудрить о суперновом танке. Сбросив с него башню, повторил предыдущий вариант, как самоходное орудие большой мощности, установив там пушку Грабина калибра 107 мм. Указав в пояснительной записке, что в определённых условиях пушка может быть изъята, а вместо неё в боевом отделении может быть размещено стрелковое отделение пехотинцев. Этот вариант на конкурс не был допущен, так как не были выполнены условия — более высокая защита, масса танка 80–100 тонн, башенная (многобашенная) установка вооружения. Чтобы избежать ненужной конфронтации, я пошёл на компромисс. Считая, что супертяжеловес не может быть танком, приняв к исполнению заданную защиту, вложился в вес порядка 90 тонн, сохранил капонирную установку основного орудия, а на крышу пониженной рубки установил серийную башню танка КВ-1. Кончилось это тем, что И.М. Зальцману этот вариант очень понравился (с учётом его «разумной», как он выразился, универсальности), и я получил вторую премию в размере 1000 рублей. Это здорово. Купил на эти деньги жене шубу».

92-тонный КВ-4, самый тяжёлый из проектов Шашмурина. Сам он его называл Б.С., то есть «бред сумасшедшего»
На самом деле проект Шашмурина занял даже не третье место. Первое место получил проект Духова (5000 рублей), который и пустили в работу, вторым стал проект Кузьмина, Мицкевича и Таротько (3000 рублей), третье оказалось у Цейца, равную с ним премию (2000 рублей) получили Ермолаев и Сычёв. Шашмурин же удостоился премии в 1500 рублей. Сам он называл КВ-4 и последующий КВ-5 не иначе как Б.С. (сокращённо — «бред сумасшедшего»). Очень недалеко от истины, поскольку даже КВ-3 был весьма сомнительной идеей, а тут речь шла о монстрах по 85-100 т. Реализовать их было не суждено — началась Великая Отечественная война, которая изменила жизни миллионов советских граждан, включая и Шашмурина.

Конструктор, создавший ИС

Начало Великой Отечественной войны изменило планы по разработке и выпуску тяжёлых танков. КВ-4 и КВ-5 очень быстро ушли в небытие, хотя на самом деле группа Цейца продолжала работать над КВ-5 вплоть до августа 1941 года. Кировский завод сконцентрировался на выпуске КВ-1. Но при этом тему КВ-3 не закрыли — теперь его планировали осваивать в Челябинске, на ЧТЗ. 30 июня 1941 года по Кировскому заводу был издан приказ, согласно которому в Челябинск переводилось 18 инженеров-конструкторов, включая Духова, Павлова и Шашмурина. Вместе с конструкторами и их семьями на эшелон погрузили многострадальный КВ-3, который так и не успели собрать полностью. Впрочем, вскоре стало и не до КВ-3. ЧТЗ, осенью 1941 года переименованный в ЧКЗ, вскоре стал единственной площадкой, где выпускали КВ-1. Шашмурин вместе с остальными ленинградскими конструкторами влился в коллектив конструкторского бюро ЧКЗ, вскоре переименованного в СКБ-2.
Коробка передач «группа 21-212», разработанная Шашмуриным для КВ-1с. Она оказалась наиболее удачной и пошла на серийный танк
Конец 1941-начало 1942 года было временем, когда разрабатывались различные инициативные проекты. Это касалось и ЧКЗ. Например, там спроектировали «рейдовую машину» на базе Т-34, максимальная скорость которой достигала 70 км/ч. Шашмурин же разрабатывал танкетку «Злоба народная» (увы, никакой документации по ней не сохранилось). Боевая машина массой 2,5 т должна была иметь пулемётное вооружение, силовую установку из двух пусковых двигателей трактора ЧТЗ С-65, броню толщиной 20-25 мм и экипаж из двух человек. Строить танкетку не стали, а весной 1942 года Шашмурину нашлась работа по прямой специальности. Дело в том, что в начале 1942 года массово пошли жалобы на коробки передач КВ-1. Это было связано и со снижением качества выпуска, и с перегрузом машины, которая весила уже под 50 т. 20 марта 1942 года вышло постановление ГКО №1472, которое обязывало поднять качество устанавливаемых на КВ-1 двигателей и коробок передач. Но на практике как раз в это время начались работы по танку, позже ставшему известным как КВ-1с.
​​​​​Первый опытный КВ-1с. Параллельно с ним Шашмурину пришлось работать по другому танку
Поначалу речь шла о немного облегчённом КВ-1 с более мощным мотором и новой коробкой передач. Для подстраховки работы запустили по двум коробкам передач. Первую КПП «группа 12-21», создал Ф.А. Маришкин. Вторую КПП, известную как «группа 21-212», разработал Шашмурин. Свою коробку передач, уже восьмиступенчатую, Николай Фёдорович делал на базе КПП, которую в своё время создал для Т-220. К тому времени он уже работал в организованном на ЧКЗ опытном заводе №100. Испытания, которые начались с 20-х чисел апреля 1942 года, показали, что коробка передач Шашмурина получилась более удачной. Окончательно её выбрали в середине июня.
КВ-13 (он же ИС-1) — первый танк, ведущим инженером которого стал Шашмурин. Эту машину Николай Фёдорович не любил, считая, что надо делать нормальный тяжёлый танк
На практике КВ-1с, ведущим инженером которого стал М.Ф. Балжи, существенно отличался от того, что предполагалось изначально. Помимо новой коробки передач, танк получил облегчённый корпус, чья конфигурация по сравнению с КВ-1 несколько изменилась. Кроме того, существенно изменилась ходовая часть — за счёт её переделки также удалось облегчить танк. Наконец, танк получил новую башню, конструкция которой перекликалась с ещё одной челябинской разработкой — КВ-13.
Данная машина, разработка которой началась с марта 1942 года, являлась радикальным вариантом замены КВ-1. В ней решили совместить броневую защиту тяжёлого танка, а также подвижность и габариты среднего танка. При этом КВ-13 (в документах завода №100 именовался как ИС-1), ведущим инженером которого являлся Н.В. Цейц, оставался тяжёлым танком. Так сложилось, что разработку данной машины решили притормозить в угоду КВ-1с, кроме того, 3 июля было подписано постановление ГКО №1958 «О танках Т-34 и Т-70», согласно которому на ЧКЗ организовывалось производство Т-34. В результате судьба КВ-13 оказалась под большим вопросом. Для Цейца происходившее с его проектом стало последним ударом. 19 июля 1942 года он умер от сердечного приступа на руках Шашмурина. Сам Шашмурин прямо обвинял в смерти Цейца самого Котина, у которого состоялся сложный разговор с уже немолодым конструктором. Так или иначе, но после смерти Цейца ведущим инженером КВ-13 стал Шашмурин.
Второй вариант КВ-13, уже официально ИС-1, вместе со вторым вариантом ИС-2. Танки были более удачными, чем предшественник, но всё равно ещё имели ряд существенных недостатков
Танк, доставшийся «в наследство», Шашмурину откровенно не нравился. В своих воспоминаниях Николай Фёдорович считал, что КВ-13 был чуть ли не попыткой заменить Т-34, но это не так. Вместе с тем, идея тяжёлого танка в габаритах среднего оказалась неверной, более того, в текущем виде КВ-13 уже не устраивал ГАБТУ КА, поскольку имел двухместную башню. Опытный образец был построен во второй половине сентября 1942 года и 26-го числа вышел на испытания. Машина была чересчур «сырой», кроме того, ходовая часть оказалась слишком слабой. В ходе одного из ходовых испытаний Шашмурин сам сел за рычаги. С танком он не церемонился, в результате часть опорных катков оказалась повреждена. Разразился скандал, но всё очевиднее становилось то, что в текущем виде у КВ-13 нет будущего.
Объект 237, тот самый «танк предельных параметров», который хотел получить Шашмурин
С ноября 1942 года начались работы по проектированию переработанного КВ-13, который уже был детищем Шашмурина. В нём Николай Фёдорович реализовал свои идеи, в том числе и восьмискоростную коробку передач, которая теперь работала в паре с планетарными механизмами поворота конструкции А.И. Благонравова. Танк заметно потяжелел — теперь его боевая масса составляла не 32, а 37 т. Башня снова стала трёхместной, а вместо 76-мм пушки ЗИС-5 поставили Ф-34, которая занимала меньше места в боевом отделении.
Помимо новых решений, во втором варианте КВ-13 (завод №100 продолжал именовать машину ИС-1) ощущалось влияние КВ-1с, который с августа 1942 года пошёл в серию. Облегчённый КВ оказался заметно подвижнее и надёжнее предшественника, но существенно растерял броневую защиту. Поэтому детище Шашмурина стало рассматриваться как потенциальный сменщик КВ-1с. 24 февраля 1943 года Сталин по предложению Зальцмана (на тот момент он был наркомом танковой промышленности) подписал постановление ГКО №2943сс «Об изготовлении опытных образцов танков “ИС”». Тем самым работы по ИС-1 форсировали, а ему в пару добавился ИС-2 с башней по типу КВ-9 и 122-мм орудием У-11.
Параллельно шли работы по Объекту 238 (КВ-1с с 85-мм орудием в штатной башне)
Первый образец ИС-1 был готов к 8 марта 1943 года. Машина оказалась надёжнее предшественницы, но выявился ряд проблем. Пятикатковое шасси было уже слабовато для такой массы, имелись и проблемы с системой охлаждения. Первоначально предполагалось, что танк вскоре запустят в серийное производство, но результаты испытаний показали, что это преждевременное решение. Окончательно «добило» второй вариант КВ-13 появление у немцев тяжёлого танка Pz.Kpfw.Tiger Ausf.E. Испытания обстрелом трофейного образца, которые прошли в конце апреля 1943 года, показали, что 76-мм орудия ЗИС-5 и Ф-34 не пробивают немецкую новинку даже в борт с дистанции в 200 м. Срочно были запущены работы по созданию более мощного орудия, калибра 85 мм. Они шли в тесной связи с ЧКЗ, и очень быстро выяснилось, что для такой системы башня ИС-1 маловата — требовалось расширить погон до 1700-1800 мм. Конечно, были попытки сделать установку 85-мм орудия в башне со штатным погоном, но они оказались лишены смысла.
В сентябре 1943 года Объект 237 приняли на вооружение Красной армии как ИС-1 (ИС-85)
В мае 1943 года начались работы под новым танком, имевшим чертёжный индекс 237. Ведущим инженером машины оставался Шашмурин, который последовательно превращал КВ-13 в полноценный тяжёлый танк. Боевая масса, согласно расчётам, составляла уже 43-44 т, а максимальная скорость оценивалась приблизительно в 40 км/ч. В новом танке легко угадывался второй вариант КВ-13, но при этом его существенно переработали. Корпус стал длиннее, число опорных катков выросло до шести, учли проблемы, выявленные на испытаниях в марте-апреле 1943 года. Башня стала больше, а диаметр погона вырос до 1800 мм.
В конце мая 1943 года новый танк стали именовать как ИС-3, но вскоре оно сократилось до ИС, а к июлю его стали чаще называть как Объект 237. Параллельно Шашмурин как ведущий инженер работал над Объектом 238, попыткой поставить в штатную башню КВ-1с новую 85-мм пушку С-31. Как показали испытания, сама по себе идея поставить данное орудие была реальной, но работа расчёта башни оказалась слишком стеснённой. Да и сама С-31 оказалась неудачной системой. Первоначально на обоих Объектах 237 также стояли орудия С-31, но позже на первый образец поставили 85-мм орудие Д-5Т. Что же касается ходовых качеств Объекта 237, то уже первые испытания показали — танк состоялся. Средняя скорость чистого движения составила 22 км/ч, при этом исчезли проблемы с перегревом. Позже средняя скорость выросла ещё больше.
Объект 240. Главным его отличием стала 122-мм пушка Д-25Т
Новый танк выглядел явно перспективнее КВ-1с, но поскольку требовалось время на его освоение, 8 августа 1943 года Сталин подписал постановление ГКО №3891сс «О производстве танков КВ с 85 мм пушкой (КВ-85)». Данная машина, носившая обозначение Объект 239, была принята на вооружение как КВ-85. Танк, ведущим инженером которого был М.Ф. Балжи, представлял собой переработанный КВ-1с, на который поставили такую же башню, как у Объекта 237. При этом танк получился тяжелее, но быстрее осваивался заводом. На этом основании Зальцман предложил вместо Объекта 237 запустить в серию модернизированный КВ-85. Но этот проект получил жёсткий отпор со стороны В.А. Малышева, летом 1943 года возвращённого на должность наркома танковой промышленности. Было очевидно, что детище Шашмурина имеет больше перспектив. 4 сентября 1943 года Сталин подписал постановление ГКО №4043 «О производстве танков ИС». Объект 237 приняли на вооружение Красной армии как ИС-85 (ИС-1).
В серию Объект 240 пошёл как ИС-2 (ИС-122). Он стал основным тяжёлым танком Красной армии в 1944-1945 годах
Выпуск ИС-1 на ЧКЗ начался с ноября 1943 года, но продержался он в серии недолго. Дело в том, что ещё в мае 1943 года началась работа над установкой в новый ИС более мощного орудия — Д-25Т. Данная система калибра 122 мм базировалась на баллистике корпусной пушки А-19, которая на испытаниях оказалась наиболее эффективным средством против «Тигра». Работу над Д-25Т форсировали летом 1943 года, а в конце сентября опытный образец орудия поставили на второй образец Объекта 237. Эту машину, которую также вёл Шашмурин, переименовали в Объект 240. В ходе испытаний выяснилось, что в целом идея установки более мощного оружия себя оправдала. 31 октября 1943 года Сталин подписал постановление ГКО №4479сс «О тяжёлом танке ИС-2 со 122-мм пушкой». Согласно ему, уже в декабре 1943 года должен был начаться выпуск первых танков данного типа. Машина получила обозначение ИС-2 (ИС-122), по сравнению с опытным танком была немного доработана башня.
Без сомнения, ИС-2 стал апогеем творческой деятельности Шашмурина. Он стал первым советским тяжёлым танком, который безоговорочно превосходил танки среднего типа по вооружению. В дальнейшем предпринимались попытки поставить Д-25Т в средний танк, но испытания показали, что для среднего танка орудие крупновато. А ИС-2 стал основным советским тяжёлым танком 1944-1945 годов, одновременно оказавшись одним из танков Победы. База ИС послужила основой для создания самоходных артиллерийских установок семейства ИСУ. Велика была заслуга Шашмурина и в работе над КВ-1с. За работу над этим танком в 1943 году он удостоился Сталинской премии 2-й степени. Награда (Сталинская премия 1-й степени) за ИС нашла его позже — в 1946 году.
Проект глубокой модернизации ИС-2, март 1944 год
В конце 1943 года у Шашмурина была возможность стать главным конструктором ЧКЗ, но он от этого предложения отказался — Николаю Фёдоровичу было интереснее создавать новые танки, а не работать, по сути, менеджером. На тот момент в Челябинске кипело противоборство сразу нескольких группировок. Между ЧКЗ и заводом №100 шла тихая война, при этом с конца 1943 года под руководством Н.Л. Духова начались работы над тяжёлым танком нового поколения, получившим обозначение Объект 701. Тем временем на заводе №100 начались работы по глубокой модернизации ИС-2. Выяснилось, что броневой защиты лобовой части недостаточно. Это было связано и со «ступенчатой» лобовой частью корпуса, которую, как и смотровой лючок механика-водителя, отстаивал Котин. Шашмурин же продвигал идею спрямлённой лобовой детали, так же считали и на НИБТ Полигоне. Поэтому с данным решением согласился и Малышев. Также в марте 1944 года Шашмурин разработал проект глубокой модернизации ИС-2 — по сути, новый танк, с кормовым размещением боевого отделения. Это была одна из последних работ Шашмурина в Челябинске.
Последней крупной работой Шашмурина в Челябинске стала разработка ИС-2 со спрямлённой носовой деталью корпуса
26 мая 1944 года Сталин подписал постановление ГКО №5959сс «Об организации производства танков ИС, бронекорпусов к ним и о восстановлении металлургии на Кировском и Ижорском заводах Наркомата танковой промышленности в г. Ленинграде». Вторым пунктом значилась организация на старом месте филиала завода №100, также возрождалось СКБ-2 Кировского завода. Вместе с рядом других конструкторов Шашмурин вернулся в Ленинград, где почти с нуля предстояло возрождать завод. В этот момент он стал начальником возрождённого СКБ-2.

В военной и мирной сферах

Решение вернуться в Ленинград было двойственным. С одной стороны, Шашмурин оказывался вне влияния Котина, с которым у него оставались напряжённые отношения. С другой стороны, Николай Фёдорович, можно сказать, на время выпал из процесса создания тяжёлых танков нового поколения. Он успел поучаствовать в разработке проекта ИС-6, но в очередном раунде борьбы между заводом №100 и ЧКЗ победу одержали Духов и Балжи, создавшие «Кировец-1» — тот самый проект модернизации ИС-2, который требовали в ГБТУ КА. Об этом танке, принятом на вооружение как ИС-3, Шашмурин отзывался плохо. Он считал, что машина является полумерой, и требуется новый «танк предельных параметров». Другой вопрос, что создание совершенно нового танка требовало времени, да и неудачный опыт создания Объекта 701, принятого 26 апреля 1946 года как ИС-4, показал, что ИС-3 является лучшим решением — да, он не так хорошо защищён, но более лёгок и использует ряд агрегатов ИС-2. Спешка с запуском танка в серию позже вылилась в массу проблем, которые пришлось решать уже после окончания выпуска, тем не менее, ИС-3 всё же был удачным танком.
КТ-12 — первая машина, разработанная с участием Шашмурина на Кировском заводе после возвращения в Ленинград
Между тем, Кировский завод осваивал выпуск ИС-2, правда, за всё время удалось сдать всего 10 танков данного типа. Зато получилось с ИСУ-152 — в Ленинграде их выпускали до 1947 года. Параллельно шли работы по другому, мирному направлению. Речь идёт о трелёвочном тракторе КТ-12, который был разработан на базе немецко-австрийского артиллерийского тягача Steyr RSO/01. Задание на его создание было дано ещё весной 1944 года. Взяв за основу немецкую разработку, на Кировском заводе создали свою конструкцию. Как заместитель главного конструктора Шашмурин поначалу играл в создании КТ-12 одну из ключевых ролей. Это продолжалось до 1946 года, пока Малышев, уже министр транспортного машиностроения (в Минтрансмаш с 1946 года переформировали НКТВ), не дал указание переключиться на другую, сугубо военную работу.
Пучковая торсионная подвеска. Наряду с эжекционной системой охлаждения, такие конструкции, разработанные Шашмуриным для Объекта 260, позже использовались в ряде других ленинградских танков
Ещё в начале 1945 года на заводе №100 началась разработка тяжёлого танка нового поколения. Он получил обозначение ИС-7, а также именовался как Объект 257. Машина создавалась совместно с НИИ-48, а потому имела весьма необычную конструкцию корпуса и башни. V-образная конструкция днища заставила поначалу отказаться от торсионной подвески, заменив её на блокированную, но позже торсионы на ИС-7 вернулись. С конца 1945 года развернулись работы над основным вариантом машины — Объектом 260. Для него Шашмурин придумал пучковую торсионную подвеску: вместо одного длинного торсиона ставилось несколько коротких, что сделало конструкцию более компактной. Кроме того, пучковые торсионы оказались эффективнее. Также Шашмурин разработал эжекционную систему охлаждения, оказавшуюся более эффективной, прорабатывалась иная конструкция коробки передач. Наконец, полем его деятельности стало общее техническое руководство проектом, а также общая компоновка танка. При создании последнего, наиболее совершенного варианта танка, Шашмурин стал ведущим инженером машины. Интересно, что назначил его на эту должность Котин.
Водомётный движитель, созданный Шашмуриным для ПТ-76. Позже он был ведущим инженером машины
У ИС-7 оказалась несчастливая судьба — машина получилась слишком тяжёлой, сложной и дорогой. Уже имелся негативный опыт ИС-4, который был чуть легче (60 т), но ничуть не менее проблемным. Поэтому в феврале 1949 года поступила команда о прекращении работ по ИС-7, а наработки по нему решили использовать в новом танке — Объекте 730. От работы над данной машиной, которую совместно создавали челябинские и ленинградские КБ, Шашмурина отстранили. При этом он сам данный танк, принятый на вооружение как Т-10, считал неудачным. По мнению Шашмурина, требовалось создать танк боевой массой 58 т, где максимально использовались бы наработки по Объекту 260.
В Минтрансмаше считали совсем иначе, и сложно сказать, что там оказались неправы. Т-10 получился удачным танком, в котором, кстати, наработки по Объекту 260 очень даже использовались — это и пучковые торсионы, и эжекционная система охлаждения, и по корпусу он был ближе как раз к ИС-7. Что же касается Шашмурина, то его опыт был использован при создании совсем другого танка. Речь идёт о плавающем танке Объект 270, вскоре переименованном в Объект 740. На его базе одновременно разработали бронетранспортёр Объект 271, переименованный в Объект 750. Эти боевые машины известны как ПТ-76 и БТР-50. На обеих машинах применили не только эжекционную систему охлаждения, но и водомёты, которые спроектировал Шашмурин. В дальнейшем Николай Фёдорович являлся ведущим инженером данных машин, доводя их при постановке на серийное производство. На базе БТР-50 он разработал несколько машин, одной из которых стал антарктический вездеход «Пингвин».
В 50-е и 60-е годы Шашмурин работал над целой серией опытных танков, включая и оснащённые ракетным вооружением
50-е и 60-е годы стали для Шашмурина временем новых работ. Несмотря на то, что к Т-10 он прямого отношения не имел, тяжёлые танки продолжали оставаться одним из его приоритетных направлений. В 1955-1957 годах он курировал работы по созданию тяжёлого танка нового поколения — Объекта 277, а также Объекта 278. Имел он прямое отношение и к боевой машине совершенно нового типа — Объекту 282, ракетному тяжёлому истребителю танков. Да и к последующим ленинградским ракетным танкам Николай Фёдорович имел самое прямое отношение. Работал он и по установке в танки, а также другие машины, газотурбинных двигателей. Вместе с тем, все эти машины были экспериментальными. Настоящей удачей стал не танк, или пусковая установка, а колёсный трактор. С 1959 года Шашмурин являлся одним из ведущих разработчиков колёсного трактора «Кировец» К-700, который в разных версиях выпускался в течение сорока лет.
Николай Фёдорович и Объект 237 с башней КВ-122. Сейчас этот танк находится на Кировском заводе
Всего с 1937 по 1969 год Николай Фёдорович принял участие в работах над более чем 30 различными боевыми машинами, не считая КТ-12, К-700 и других машин мирного назначения. В дальнейшем он занимался музеем КБ Кировского завода, где были собраны многие уникальные материалы. Шашмурин читал лекции в ЛПИ, в 1974 году он получил степень доктора технических наук. При этом натянутые отношения с Котиным никуда не делись. Можно сказать, последней местью Котина стало уничтожение музея КБ Кировского завода в январе 1979 года. Что смог, Шашмурин спас, организовав в Куженкино собственный «музей». Позже многое из того, что удалось спасти Шашмурину, появилось в публикациях авторов, занимающихся и занимавшихся отечественной бронетанковой техникой. В жизненном противостоянии Шашмурин всё же Котина победил: тот скончался в 1979 году, Николай Фёдорович пережил его на семнадцать лет.
Одной из заслуг Шашмурина стало то, что он делился своими знаниями с теми, кто был с ним знаком в поздние годы жизни. «Дед», как называли этого человека те, кто его знал, был отличным собеседником. В 1987 году он подготовил мемуары «50 лет противоборства». Как и во многих других мемуарах, тут есть свои неточности, но при этом бóльшая часть фактов вполне пересекается с архивными материалами. Мемуары получились очень «злыми», но на то имелись свои причины — они вполне отражают атмосферу тогдашнего советского танкопрома. Несомненно и то, что человек, создавший ИС-2, имел полное право на свою точку зрения. А за те материалы по советскому танкостроению, которые сохранились благодаря Николаю Фёдоровичу, ещё не одно поколение исследователей скажет ему большое спасибо.
Автор благодарит Игоря Желтова (г. Москва) за помощь в подготовке данного материала.
Источники:

1. РГВА


2. ЦАМО РФ


3. РГАЭ


4. Архив Игоря Желтова


5. Архив Кирилла Кокшарова


6. Архив Александра Смирнова


7. Фотоархив автора


8. 50 лет противоборства. К вопросу о развитии отечественного танкостроения. Н.Ф. Шашмурин, 1987