Василий I — сын погорельца. Как «мастеру интриги» удалось сохранить Русь

30 декабря 1371 года, в семье великого князя Московского Дмитрия Ивановича родился сын. Поскольку дело было накануне праздника в честь знаменитого святителя и богослова Василия Кесарийского, больше известного как Василий Великий, мальчика назвали этим именем. Это был второй сын князя. Но по прошествии некоторого времени он станет первым: его старший брат Даниил умрёт в возрасте девяти лет. Первым он останется и на страницах учебников, поскольку сам станет великим князем Московским и тем самым заслужит порядковый номер: Василий I Дмитриевич. 
А больше, по мнению многих историков, он не будет первым ни в чём. Успехи князя Василия не идут ни в какое сравнение с успехами его знаменитого отца, Дмитрия Донского, который вообще может считаться чуть ли не самым узнаваемым древнерусским князем наряду с Александром Невским. Неудачами князя Василия Дмитриевича превзошёл его сын, тоже Василий, заслуживший прозвище Тёмный. Неоднократно битый своими жадными родственниками, взятый в плен казанским ханом, ослеплённый двоюродным братом, чуть ли не утративший державу...
А Василий I — как бы такой середнячок. Прозвищ не заслужил. Крупных сражений не выигрывал. Но и не проигрывал. Каких-то великих свершений за ним вроде бы не числится. Да и вообще, не очень-то понятно, что сын Дмитрия Донского делал на престоле тридцать шесть лет.
Между тем это немалый срок. По длительности правления Василий Дмитриевич уступает только Ивану IV Грозному, Ивану III Великому и Петру I Великому. Последние два провели на престоле по сорок три года. Иван Грозный — пятьдесят один год. Тридцать шесть лет князя Василия — более чем почтенный результат. И эти годы, если разобраться, были полны по-настоящему великими свершениями. Просто они не очень заметны.
Особенно если учесть стартовые позиции Василия как наследника престола. Это не столько сын победителя битвы на Поле Куликовом, сколько сын погорельца. Он видел Москву, сожжённую Тохтамышем в 1382 году. Более того, ему довелось платить за успехи отца, в частности за ту самую Куликовскую победу. Сжечь и ограбить Москву — этого Тохтамышу показалось мало. И он пожелал в качестве гарантии послушания Дмитрия Донского взять в заложники его сына. Василий, которому было всего лишь одиннадцать лет, отправился в Орду.
Кого-нибудь другого пребывание в заложниках, вдали от дома и родителей, могло бы надломить. Но Василий оказался не по годам умным и проницательным. Он провёл в Орде несколько лет. И обрёл сразу несколько важных умений. Прежде всего — политический кругозор, позволявший в будущем понимать логику ордынцев и извлекать пользу из противоречий азиатских держав. Затем — еще одно очень важное умение. Опыт занесения денег в нужный момент нужным людям: чиновникам непомерно раздутого аппарата Орды. Впоследствии коррупция и способность торговаться станет одним из излюбленных инструментов политики Василия. Ну и, наконец, понимание того, что Орду можно если не победить сразу и навсегда, то обмануть. С этого, собственно, Василий и начинает свою самостоятельную политическую карьеру. В 1386 году он, четырнадцатилетний подросток, бежит в Москву.
Но хитрым путём. Не сразу на север, а дав солидный круг. Сначала — на запад, к молдавскому господарю Петру Мушате. Какое-то время Василий скрывался у него. Потом, когда попытки найти и вернуть княжича в Орду улеглись, он направляется в Литву, где знакомится с князем Витовтом и обручается с его единственной дочерью Софьей. И только потом — Москва. Превратить побег в политический триумф, породнившись с одним из самых влиятельных государей Восточной Европы, — это надо уметь.
И почти сразу, без передышки, он восходит на престол. В 1389 году умирает его отец, Дмитрий Донской. Теперь Василий — полновластный государь.
Дальнейшее заставляет полностью пересмотреть отношение к нему как к «середнячку». В ближайшее десятилетие князь Василий I Дмитриевич блестяще воспроизводит великие деяния своих предков. Причём воспроизводит на качественно ином уровне — более высоком.
Скажем, его прадед, Иван Калита, выкупал у хана Узбека ярлыки на право взимания ордынской дани с некоторых княжеств. Грубо говоря, Калита пошёл к хану в коллекторы. Правнук Калиты, явившись к Тохтамышу в 1392 году за подтверждением уже имеющихся ярлыков, сумел не просто купить, а, по сути, присоединить к Москве огромное Нижегородское княжество. Вдобавок ещё Муром, Тарусу, Мещеру и Городец. Это вызвало безмерное удивление, поскольку князю не пришлось в тот раз даже торговаться. Напротив, хан перед ним чуть ли не заискивал: «Обращались же с Василием с великой честию, какой не видел ещё ни один русский князь». В чём же дело? Да в том, что Василий выбрал для визита очень выгодный момент. На Тохтамыша здорово давил знаменитый Тимур. Тот самый Тамерлан, Железный хромец, который к тому времени успел нанести Тохтамышу ряд военных поражений. А тут русский князь, который даже не просит, а намекает на то, что хорошо бы поддержать Москву, такого важного союзника и щедрого данника... В общем, в обмен на согласие считать себя вассалом Тохтамыша Василий получил невероятно крупный куш.
И спустя всего лишь несколько лет он показал, чего стоил этот вассалитет. В 1395 году Тамерлан разбил Тохтамыша и, разорив единственный русский — но не московский — город Елец, убрался обратно в степи. В том же году Василий выбирает путь уже не Ивана Калиты, а своего отца, Дмитрия Донского. Тот в своё время прекратил давать в Орду дань, а потом и вовсе начал против нее полномасштабную войну. Поначалу эта война была успешной, но потом, как мы помним, настал час расплаты в виде сожжения Москвы.
Как в сравнении с отцом выглядит Василий? Он точно так же прекратил платить дань. А его победы, пожалуй, даже превосходят деяния Дмитрия Донского. Во всяком случае, по выгоде. Если воеводам князя Дмитрия удалось в 1376 году взять ордынский город Булгар, то вот что сделал брат князя Василия Юрий в 1399 году: «Он же взял город Болгары Великие, и град Жукотин, и град Казань, и град Керменчюк, и всю землю их повоевал, и много бесермен и татар побил, а землю татарскую пленил, и возвратился с великою победою и с многою корыстию в Землю Русскую, и никто же не помнит, чтобы столь далече воевала Русь татарскую землю...»
Финал этой истории, разумеется, был закономерен. Русь уже вовсю «воевала землю татарскую», но закрепить положение и в полной мере воспользоваться плодами побед пока что не могла. Последовал ответный удар Орды. В 1408 году ставленник Тамерлана Едигей предпринял карательный поход на Москву, имея целью повторить успех Тохтамыша, а также получить дань за прошедшие тринадцать лет.
Но времена уже были не те. К Москве Едигей все-таки подошёл. Вот только трёхнедельная осада города ни к чему не привела. Москву татары тогда так и не взяли. А вместо гигантской суммы в 90 тысяч рублей — именно столько составляла дань за тринадцать лет — Едигею досталось лишь 3 тысячи рублей единовременного «откупа». Дань, правда, снова пришлось платить. Но к этому делу Московские князья стали относиться не как к обязаловке, а как к досадной помехе, периодически прекращая и сокращая выплаты.
Словом, Василий I Дмитриевич, начиная почти с нуля, к финалу своего правления имел ресурс едва ли не больший, чем тот, которым в своё время располагал Дмитрий Донской. Русь выстояла. Укрепилась. И получила возможность начать новый раунд в борьбе со старинным врагом.
Обложка: Василий Дмитриевич и Софья Витовтовна (шитье на саккосе митрополита Фотия). Commons.wikimedia.org