Бывший советник президента Франции Анри Гено: «Война – это не продолжение политики, это противоположность политики»

При Николя Саркози колумнист и политик Анри Гено состоял в ранге специального советника, и он до сих пор гордится тем, как решительно выступил его патрон во время российско-грузинского конфликта. Нынешнее состояние европейской политики вызывает у бывшего депутата куда меньше энтузиазма. В середине месяца он опубликовал в «Фигаро» колонку под названием «Мы, как лунатики, движемся в сторону войны», которая произвела во Франции эффект разорвавшейся бомбы. Проанализировав ситуацию, сложившуюся вокруг Украины, Гено сделал вывод, что Европа полным ходом движется к новому 1914 году, когда разразилась Первая мировая война.
Вот лишь несколько цитат из статьи: «Расширяя границы НАТО и включая туда все новые европейские страны, включая страны Прибалтики, трансформируя Атлантический альянс в отчетливо антироссийский, перемещая границы Евросоюза к границам России, США и Евросоюз пробудили у России ощущение, что она находится во враждебном окружении. Именно это ощущение лежит в основе множества европейских войн».
«Холодная война не закончилась третьей мировой войной, потому что ни одна из сторон не пыталась загнать другую в угол. Во время самых тяжелых кризисов всегда оставляли путь для отступления. Сегодня, напротив, США и их союзники упорно стремятся загнать Россию в угол».
Ниже мы приводим самые интересные моменты из интервью, которые Анри Гено дал после выхода своей статьи каналам «Европа 1» и БФМтв.
– Ваша колонка в «Фигаро» вызвала бурную реакцию читателей. Говоря о войне, вы имеете в виду тотальную мировую войну. То есть с каждым днем, каждой минутой, хотя бы сейчас, когда вы находитесь в нашей студии, Запад коллективно движется к катастрофе?
– Запад, Европа прежде всего, а возможно, и весь свет. Честно говоря, я поражен стремительностью эскалации конфликта с начала войны. Ведь было ясно, что она зреет, потом начались боевые действия – и не было выдвинуто абсолютно никакой инициативы, чтобы этому помешать. Как будто никто в глубине души не желал войны, но делал все, чтобы она началась. С обеих сторон. Глава Евросоюза произносит множество речей, вполне разумных, о происходящем – но из них не делают никаких практических выводов.
Вы помните грузинский конфликт? Россия вторглась на танках на территорию Грузии – примерно по тем же причинам, что и сейчас на Украину. И Николя Саркози садится в самолет, не спрашивая ничьего совета, и выступает посредником, чтобы все уладить. Не просто произносит речи, а возвращается с проектом мирного урегулирования.
– Когда вы говорите, что он не спрашивал совета, вы, конечно, имеете в виду, что он не спрашивал одобрения американцев. В статье вы призываете нас использовать уроки истории. Вы не призываете обязательно проводить аналогии, но настаиваете на том, что есть некая общность человеческого поведения и чисто человеческие ошибки, из-за которых все происходит.
– Когда мы говорим о войне, надо понимать, что да – там присутствуют расчеты одних, уязвленная гордость других, но сильнее всего война связана с человеческими инстинктами, с потребностью в насилии, которые пробуждаются в такие моменты. Затем надо учитывать народную психологию – каждый народ имеет свою историю, они не забывают свои раны, жажду реванша, какие-то моменты ненависти или, наоборот, восхищения. Когда дело идет к войне, каждый приписывает противнику свои задние мысли, свои амбиции и так далее. И если все это пустить на самотек, да, начинается война, и таким образом происходят обычно самые большие катастрофы. Говорят – вот, Гитлер в 1938 году… Но, простите, действия Гитлера не снимают с нас ответственности за Версальский мир (имеется в виду, что навязанный Германии по итогам Первой мировой грабительский мир подстегнул у немецкого народа жажду реванша, которая привела ко Второй мировой войне).
Война 1914 года – почему я в своей статье столько о ней говорю – да потому, что ее механизмы классически ясны. Это создание питательной базы для войны, идея, что можно убивать, затем желание наказать Германию… У этой войны были два последствия: Германия стала слабеть и она также стала вести холодную войну – таким образом она спровоцировала революцию в России. Так что холодная война – это вовсе не изобретение наших дней.
– В своей статье вы проводите мысль, что на войне происходит вовсе не борьба добра со злом и что надо выходить из этой парадигмы. Вы считаете, что добро и зло крепко связаны?
– Именно. Иначе мы начинаем мыслить о войне как о крестовом походе, когда надо убивать всех, кто не на твоей стороне, и получается просто бойня. Политика предназначена не для этого. Есть такое выражение: война – это продолжение политики другими методами. Нет и еще раз нет! Война – это противоположность политики. Политика – это все, что позволяет войны избегать. Я не говорю тут о пацифизме: как пацифизм, так и жажда войны – это две интеллектуальные и моральные ошибки. Пацифизм воображает, будто человека можно лишить его инстинктов. Это глупость. Надо понять вот что: политика нужна, чтобы заниматься промежуточной зоной между добром и злом.
– Что вы скажете по поводу Швеции и Финляндии? Это же не США заставляют их входить в НАТО, они делают это, потому что обеспокоены своей безопасностью. Макрон сказал, что полностью поддерживает их решение…
– Это ошибка. Вообще НАТО никогда не стоило практиковать политику открытых дверей. НАТО – организация, направленная против СССР и стран Варшавского договора. По сути это, к сожалению, антироссийская организация. Я не уверен, что она напрямую угрожает России, но Россия расценивает ее как угрозу. Вы знаете, что меня больше всего удручает в этой истории – что все это на самом деле лишено смысла. Есть же военное сотрудничество между Швецией и НАТО, Финляндией и НАТО, но если они станут частью НАТО – или Украина станет частью ЕС – это уже серьезная проблема. Этому надо помешать.
– Хотите сказать, что Франция должна наложить вето?
– Да. Разумеется. Вообще есть два объединения – НАТО и ЕС, и там любая страна имеет права сказать «нет». Другие страны имеют право предлагать свои кандидатуры, но мы имеем право отказывать или соглашаться. Турции предложили стать членом ЕС в 1987 году, но она до сих пор туда не вошла.
Что сейчас нужно – спасти мир, мир в Европе, мир во всем мире. Потому что здесь мы безумно рискуем, все мы. Нужно предпринять действия до того, как процесс станет необратим.
– Вы боитесь того, что может произойти?
– Да. Если мы ничего не сделаем, все кончится войной, причем она уже идет, настоящая война.
– Вы пишете, что НАТО играет с огнем. Вы считаете, что это Украина спровоцировала Россию? Что это НАТО ее спровоцировало?
– Нет, я этого не говорил. Я говорю, что военная накачка, психологическая обработка идет всегда по одним и тем же законам, и она приводит к войне. Россия видит угрозу в том, что Запад продвигается все ближе и ближе к ее границам. Это еще и риск растворения русского мира в западной цивилизации. Россия с давних времен хочет имитировать Запад – в материальном плане, например, но еще она желает в конечном итоге оставаться самой собой.
В 1991 году победители холодной войны, западные страны и свободный мир, отдавали себе в этом отчет, и они согласились играть в игру, изображая партнерство с Россией и имитируя, что считают ее значимой державой. 20 лет эксперты в США и других странах объясняли, что власти играют с огнем, трансформируя антисоветский блок НАТО в антироссийский. Они все равно продолжали играть с огнем.
Сейчас главный вопрос – продолжим ли мы лить масло в огонь, питать войну до тех пор, пока она не станет неконтролируемой, и тогда просто все кончится катастрофой. Вы должны понимать, что Россию не удастся стереть с карты мира и это страна, у которой тысячи ядерных боеголовок. Верить, что она никогда не пустит их в дело… Знаете, в начале войны Черчилль заявил: мы не воюем с гражданскими, мы воюем только с военными. В 1943 году Черчилль и Рузвельт согласились, что необходимы ковровые бомбардировки мирного населения. И они убили сотни тысяч гражданских, хотя поначалу у них не было такого намерения.