Ввод войск СССР, ГДР, Польши, Венгрии Болгарии в августе 1968 года в Чехословакию предотвратил не только возможную гражданскую войну в этой стране, как это случилось в Венгрии в 1956 году, но и новую войну в Европе. Характерно, что либералы, заламывающие руки в осуждении «оккупации» советскими войсками Чехословакии, всегда «забывают» указать, что и венгры, и поляки, и немцы, и болгары вместе с русскими спасали чехов от гражданской смуты и войны. С той поры прошло почти полвека, но правду сказать очень неудобно. Поэтому о том, что наряду с 18 дивизиями советских войск в Чехословакию вошли 8 дивизий наших союзников, и «независимые» журналисты, и либеральные политики, и политические деятели Запада просто умалчивают.
Для тех, кто хочет разобраться с ситуации, помимо уже опубликованной статьи на моем сайте, предлагаю новый материал.
Источник: http://www.stoletie.ru
Особенно неевропейской публикация выглядит в преддверии очередной годовщины ввода войск стран Варшавского договора в ЧССР, когда на Западе по устоявшейся традиции поднимается гвалт штатных и нештатных пропагандистов и агитаторов вкупе с их «подопечными» - российскими либералами. Все вместе и порознь они осуждают, клеймят, подвергают позору советскую «оккупацию», «аннексию», «агрессию» и далее по всему ряду антисоветских (русофобских) определений, наработанному почти за пять десятков лет.
Напомню, что в ночь с 20 на 21 августа 1968 г. на территорию Чехословакии с трех направлений – из Польши, Германии, а также Венгрии и СССР вошли 18 советских дивизий и, особо подчеркну, по две дивизии армий ГДР, Польши, Венгрии и Болгарии. На Западе участие в «советской оккупации» восьми соединений из будущих стран-членов НАТО и ЕС упорно замалчивается. Между тем ввод союзных войск в ЧССР не только приостановил планы Запада, прежде всего США, по переформатированию Европы, но и, самым парадоксальным образом, стал консолидирующим фактором в объединении всех русофобских и русофобствующих сил против «общего врага» - вначале СССР, потом России. Более того, способствовал разрушению содружества социалистических стран, в том числе военного.
Автор упомянутой публикации журналист Петер Лукеш вполне оправданно использует в качестве отправного тезис известного чешского историка Виктора Тимура о том, что: «Для Запада славяне по-прежнему неполноценны и должны ему прислуживать…». Но «… история, которую в школах преподают нашим детям, целенаправленно искажена и представляет собой пангерманский вариант реальной истории». «… СМИ чернят все, что есть на Востоке. Ведь там находится большая славянская империя зла!». Далее Лукеш говорит: «Они гордятся тем, что они — русские, и что они — славяне! У них есть гордость, то есть то качество, которое резко противоречит менталитету рабов, в которых нас превратила и продолжает превращать западная пропаганда».
Материал Лукеш заканчивает словами, которые, думаю, надо было бы сказать еще лет 50 тому назад, минимум:
Статья вызвала у меня ассоциации с конкретными событиями 1968 г. В конце августа — начале сентября части 31-й танковой дивизии, Висленской Краснознаменной орденов Суворова и Кутузова, заняли оставленный (по договоренности) войсками Чехословацкой народной армии военный городок в г. Брунтале, что в Моравскосилезском крае. Там же разместилась и редакция дивизионной газеты «Знамя Победы», где я, тогда молодой и зеленый как стручок лейтенант, только-только начал службу в должности, которая именовалась «корреспондент-организатор», в силу чего мне вменялась организация солдатских «писем в редакцию».
Эта небольшая газетка была удивительно прожорлива. При штате, состоящем всего из трех офицеров-журналистов, она должна была выходить трижды в неделю на двух полосах формата А3. Работали почти круглосуточно. Впрочем, как и все в тот напряженный период. Но была одна неразрешимая проблема: клише фотоснимков – их делали в цинкографии, которой располагали только крупные типографии. Мы же выпускали газету на колесах — в походной типографии, размещавшейся в кузове-фургоне ЗИЛа, где наборщики и печатники – солдаты срочной службы трудились, не покладая рук. Короче, поспособствовать нам могли только в местной газете, ну и в комитете компартии Брунтальского района, как мы надеялись. И с наивной верой в «дружбу народов стран социализма» в редакцию районной газеты отправился редактор майор Фролов Николай Николаевич.
К чехам у него отношение было особое: в 1945 г. он, 19-летний солдат-пехотинец, освобождал г. Писек, что находится в Южночешском крае. Рассказывал, с каким ликованием встречали красноармейцев-победителей. Фотографию показывал, на которой он и какая-то чешская семья. На обратной стороне снимке была полустертая надпись карандашом: имена, фамилия, адрес и дата – май 1945 г.
История с фотографией получила дальнейшее развитие, но об этом позже. А, отправляясь к чешским коллегам с «визитом дружбы», Николай Николаевич прихватил с собой бутылку «Столичной» (советская «валюта» в Европе) и заодно – меня в качестве моральной поддержки, видимо. Ни он, ни я по-чешски тогда не говорили.
В здание райкома милиция, которая почти вся стала на сторону тех, кто поддержал ввод союзных войск, пропустила нас беспрепятственно. А вот редактор газеты продержал в приемной, наверное, около часа. Наконец, злая как фурия секретарша пропустила нас в кабинет. Мы вошли, поздоровались. В ответ – барский кивок и небрежный жест в сторону стульев. Сели. Начали рассказывать: так, мол, и так – просим (по-чешски «просим» означает «пожалуйста») помочь…
Вообще-то, наши языки настолько похожи, что при желании объясниться можно всегда. Однако редактор районки начал обзванивать кабинеты – может, там кто-то русский знает? Никто!.. Позвонил и в райком – и там не нашлось ни одного, кто бы владел русским. Короче, нам ясно дали понять, что разговаривать с нами не хотят, и тут, нарушая субординацию, в разговор вмешался я и спросил чешского «товарища», дополняя слова жестами, чтобы понятней было: на каком языке мы могли бы побеседовать? К моему удивлению и удовольствию (!), он ответил по-немецки, что будет изъясняться только на немецком.
Невдомек было сему германофилу, что сидящий перед ним poručík (поручик) имеет диплом переводчика немецкого языка, и после моей первой фразы, произнесенной на приличном берлинском диалекте (как учили в Харьковском университете), он едва не упал со стула. Но дальше так разговор и пошел: мой редактор на русском, чех — на немецком. Я перевожу. Договориться, однако, не удалось, и когда мы выходили из кабинета я посмотрел на «коллегу» и со всей юношеской категоричностью произнес по-русски, вроде бы обращаясь к своему редактору: ну, какой же он тупой (или что-то в этом роде). Потом повернулся к «коллеге» и спросил по-немецки: «Перевести?» И услышал на русском: «Не надо». Вскоре его сняли с должности, он уехал в ФРГ, больше мы не виделись, но, что называется, осадок остался. Хотя позже с местной редакцией, обновленной, сложились хорошие партнерские отношения, даже дружеские.
По большому счету, ни удивляться, ни возмущаться тогда было нечему.
Таким в Австро-Венгрии было отношение к чехам. Показательную в этом смысле характеристику дает Ярослав Гашек в своих «Похождениях бравого солдата Швейка» одному из главных героев: «Поручик Лукаш был типичным кадровым офицером сильно обветшавшей австрийской монархии. Кадетский корпус выработал из него хамелеона: в обществе он говорил по-немецки, писал по-немецки, но читал чешские книги, а когда преподавал в школе для вольноопределяющихся, состоящей сплошь из чехов, то говорил им конфиденциально: "Останемся чехами, но никто не должен об этом знать. Я – тоже чех..." Он считал чешский народ своего рода тайной организацией, от которой лучше всего держаться подальше».
Три века тотальной германизации под гнетом Австро-Венгрии не прошли для чехов бесследно. Даже Гитлер признал их «частично ариизированными». Кстати, во время оккупации Судетов чешское население было вынуждено покинуть Брунталь, и Гитлер посетил город первым из остальных мест в Силезии. Мне показывали сохраненный в качестве исторической памятки (а, может, и не только как памятки…) балкон одного из домов на центральной площади, откуда «фюрер» обращался к германской нации.
И в Первую мировую войну, когда чехи и словаки в составе австро-венгерской армии воевали с Российской империей. Чехословацких легионеров, кстати, которые в 1917-1920 гг. участвовали в Гражданской войне в России, в Чехии считают героями. Притом что «геройствовали» они по части насилия над мирным населением, да золота награбили на сумму в миллиарды современных долларов.
А в 1938 г. англосаксонский капитал выводил Гитлера к границам СССР, обеспечивая его мощнейшим военно-промышленным и финансовым потенциалом Чехословакии (для войны с СССР). В 1968 г. Запад намеревался создать «чешский коридор», позволяющий выйти непосредственно к границам Советского Союза, разделив при этом оставшиеся в социалистическом содружестве восточноевропейские страны на две части – северную и южную. Обеспечив, таким образом, реализацию реваншистских устремлений тех сил в ФРГ, которые трансформировались в новую элиту из элиты нацистской и опять стали у руля немецкого государства.
Естественно потому, что на Западе внимательно отслеживали процессы, происходившие в Чехословакии весной и летом 1968 г. и давали им вполне объективные оценки, которые, понятно, тщательно скрывали от «рассерженных масс». В США, например, по информации чехословацкого посольства в Вашингтоне, отмечали: «Развитие в Чехословакии определяется как революция, более глубокая, чем венгерские события 1956 г., поскольку она охватывает все сферы экономической и политической жизни в стране, происходит мирным путем и в государстве, которое относится к наиболее развитым социалистическим и передовым, цивилизационно зрелым странам». Собственно, на Чехословакии отрабатывался «мирный» сценарий смены власти в одном из социалистических государств Европы. Планировалось, что потом «чехословацкий опыт» удастся распространить и на другие страны.
Лидеры соцстран вполне резонно рассматривали чехословацкие события как угрозу единству содружества. Это сегодня смена власти «рассерженными» массами широко известна как «цветная революция». В той же Чехословакии почти два десятка лет спустя именно под знаменем «пражской весны» развернулась «бархатная» революция. После ее победы в 1989 г. была провозглашена Чехословацкая Федеративная Республика (ЧСФР). В январе 1993 г. образовываются Чешская и Словацкая Республики. Единая страна перестала существовать…
Если бы СССР и его союзники не ввели войска в Чехословакию, то же самое случилось бы еще в августе 1968 г. Но после «бархатной революции» события 1968 г. рисовались исключительно в черных тонах. Президент Чехии Вацлав Гавел и его соратники обвиняли Россию во всех смертных грехах.
На такой же позиции, отметим, стоят и либералы «отечественного разлива», которые явно по недоразумению именуют себя российскими. Им в лучшем случае надо бы «выступать» под нейтральным флагом, как делают наши наиболее «патриотичные» спортсмены на международных состязаниях.
А, возвращаясь к событиям 1968 г., надо сказать, что населению ЧССР весьма настойчиво внушалась мысль о том, что со стороны ФРГ никакой опасности реваншизма не существует, что можно бы подумать и о возвращении в страну судетских немцев. Газета «Generalanzeiger» (ФРГ) прямо писала: «Судетские немцы будут ожидать от Чехословакии, освобожденной от коммунизма, возврата к Мюнхенскому соглашению, по которому осенью 1938 года Судетская область отошла к Германии». В программе Национал-демократической партии Германии (ФРГ) один из пунктов гласил: «Судеты должны снова стать немецкими, ибо их приобрела нацистская Германия в рамках Мюнхенского договора, являющегося действенным международным соглашением». Эту программу активно поддерживали «Землячество судетских немцев» и неофашистская организация «Витикобунд», созданная бывшими активными нацистами еще в 1948 г.
Немцам подпевали и местные кадры. Так, редактор чешской профсоюзной газеты «Праце» Иржичек заявил германскому телевидению: «В нашей стране проживает около 150 тысяч немцев. Можно надеяться, что остальные 100-200 тысяч могли бы вернуться на родину несколько позже». Ну, а о своей встрече с откровенным германофилом я уже рассказал.
Здесь необходимо уточнить, что до Второй мировой войны немцы были вторым по численности народом в Чехословакии. Большая часть их проживала в Судетах и в пограничных с Австрией районах, где они составляли 90% населения. Притеснения немцев (действительные и мнимые) в Чехословакии (и в Польше, кстати) стали для Гитлера хорошим поводом к развязыванию войны. К 1940 г. в состав Германии вошли Судетская область Чехословакии и польская часть Западной Пруссии с центром в г. Данциг (Гданьск).
Они должны были носить повязку с буквой «N» (немец). Подобных унизительных для немцев ограничений чехи ввели с добрый десяток. Но просто ущемлением немцев в правах не обошлось. По стране прокатилась волна погромов и жестоких расправ
Известен, например, т.н. Пршеровский расстрел, когда в ночь с 18 на 19 июня 1945 г. в г. Пршеров подразделением чехословацкой контрразведки были расстреляны 265 немецких беженцев. В этом же ряду и Устицкая резня. В г. Усти-над-Лабой 31 июля произошёл взрыв на одном из военных складов. Погибли 27 человек. Сразу обвинили местных немцев. На них в городе началась охота. Найти их было несложно по повязке с буквой «N». Немцев избивали, убивали, сбрасывали с моста в р. Лабу, добивая в воде выстрелами. Чехи говорят о 80-100 убитых, немцы настаивают на 220. Конечно, это не Волынская резня, которую бандеровцы устроили полякам, вырезав более 150 тыс. человек. Но жизнь и одного человека – непреходящая ценность. А ведь был еще и Брюннский марш смерти.
29 мая Земский национальный комитет г. Брно (нем. Брюнн) принял постановление о выселении проживающих в городе немцев – женщин, детей и мужчин возрастом до 16 и старше 60 лет. Трудоспособные мужчины должны были остаться для ликвидации последствий военных действий. Около 20 тыс. депортируемых погнали в сторону австрийской границы. Люди массово умирали в пути. Немцы число погибших определяют в 8 тыс. Чешская сторона, не отрицая факта «марша смерти», называет около 2 тыс. жертв.
Подобных случаев было немало. Все судетские немцы общим числом примерно в 2,5 млн (точные цифры до сих пор не известны) были выселены в Германию и Австрию, их имущество конфисковано. Но эти печальные страницы истории очень не любят вспоминать в нынешней Чехии. А многие и не знают всей правды. В Германии сегодня эту тему тоже предпочитают обходить молчанием, зато в 1968 г. об изгнанных немцах говорили широко и громко. И именно бундесверу отводилась решающая роль в возможном конфликте НАТО и ОВД.
Расчет строился на том, что если СССР и США не стали воевать из-за захваченных Израилем в 1967 г. арабских территорий, то не станут и сейчас. Но вооруженного столкновения не произошло исключительно по той причине, что союзные войска стран Варшавского договора упредили попытку повторной аннексии Судет (как в 1938 г.) германскими (ФРГ) и американскими войсками. Можно сказать, что в 1968 г. мир опять находился на грани войны, как и в недавнем (1962 г.) Карибском кризисе.
Насколько мне известно, немцы не забыли ничего из совместного германо-чешского прошлого. Однако в их перечне депортированных народов – крымские татары, народы Кавказа и Прибалтики, поволжские немцы. О своих же изгнанных и униженных соотечественниках – ни слова.
Пока на законодательном уровне ввод войск в Чехословакию не будет признан войсковой боевой операцией по защите Родины и стран социализма. А для начала не мешало бы разобраться, кому и сейчас выгодно, чтобы участников той боевой операции оскорбительно называли оккупантами, причем – и в России. В отношении тех, кого первыми назвали воинами-интернационалистами, государство Российское обязано восстановить справедливость, пусть бы и задним числом. Самих участников скоро уже может не остаться, как почти не осталось тех, кто в 1945 г. освобождал Чехословакию.
…Мой первый редактор нашел-таки ту чешскую семью, с которой «На долгую память» фотографировался в мае 45-го. Вскоре его официально пригласили в Писек городские власти. Вернулся он оттуда с памятной медалью на груди, весь в подарках и поцелуях, и с грамотой, свидетельствующей, что ему присвоено почетное звание гражданина г. Писека. Помнят ли еще об этом в том чешском городе?
Да и меня в 1983 г. городские власти Брунталя встречали будто воина-освободителя. Был тогда в командировке в Праге и не мог не пройтись «по местам боевой славы». Сидели до утра. Редактор районки Иван Ржегак, Власта Навратилова, председатель райсовета Мария Хартлова… Пели «Катюшу». Да, и чарку пили. И вспоминали, вспоминали…
А когда в 1968-м мы, из Советского Союза, видели бунтующих чехов, то непременно спрашивали: чего вам не хватает? Если бы они сами знали, чего, ведь жили в таком изобилии, о каком в Союзе тогда и мечтать не смели. Сегодня у них нет единой страны. Распалась, как и задумывалось «пражской весной». Точнее, чехи и словаки развалили ее собственными руками. На два маленьких государства.
Сколько воды утекло с тех пор… Но вот недавно увидел в Вконтакте страницу «Брунталь, Чехия, Моравия и Силезия».
Один пост процитирую почти буквально (со всей «грамматикой»), иначе потеряется его светлый настрой: «Василий Дворецкий 15 мая в 20:54 ВНИМАНИЕ! БРУНТАЛЬЦЫ!!! Обратите особое внимание на пост, автор которого Jiri Ondrasek (Иржи Ондрасек)! Он настоящий герой, он – чех, живёт в Брунтале и работает в Муниципалитете Брунталя. Он организовал празднование Дня Победы в Брунтале 7 мая 2017 года в день освобождения Брунталя от фашистов и выслал нам фото этого праздника.
Иржи написал мне: "Я был соорганизатором и сделал это очень рад, потому что я чувствую благодарность советским освободителям. Пришло немало людей, играл гимн Чехословакии и СССР/РФ и Вставай страна огромная. Чувства участников были очень хорошими. У нас, как и в других странах, очень много официальной русофобии, и я решил "воевать" с ней: я читаю русские СМИ, смотрю русские видеоблоги итп." БОЛЬШОЕ СПАСИБО ТЕБЕ ИРЖИ!
ТЫ – МОЛОДЕЦ! Дай бог тебе здоровья, сил, храбрости и поддержки народа, так как борьба с западной русофобией и борьба за мир – нелёгкое дело!»
Рад вас приветствовать, брунтальцы! Rád vás přivítat, bruntalci!»
Для тех, кто хочет разобраться с ситуации, помимо уже опубликованной статьи на моем сайте, предлагаю новый материал.
Источник: http://www.stoletie.ru
«Заметки «оккупанта»
Чехословакия, 1968: за кулисами событий
В начале августа чешская газета Parlamentnilisty опубликовала статью с нехарактерным не только для Чехии, но и, без преувеличения, всей Европы названием: «Неполноценность славян с точки зрения англосаксонского и пангерманского превосходства» (Petr Lukeš: Méněcennost Slovanů z hlediska anglosaské a pangermánské nadřazenosti. 2.8.2017). Похоже в последнее время братья-славяне заговорили о своем унижении «старыми» членами Евросоюза, вспомнили не только о национальной валюте, но и о национальной гордости.
Особенно неевропейской публикация выглядит в преддверии очередной годовщины ввода войск стран Варшавского договора в ЧССР, когда на Западе по устоявшейся традиции поднимается гвалт штатных и нештатных пропагандистов и агитаторов вкупе с их «подопечными» - российскими либералами. Все вместе и порознь они осуждают, клеймят, подвергают позору советскую «оккупацию», «аннексию», «агрессию» и далее по всему ряду антисоветских (русофобских) определений, наработанному почти за пять десятков лет.
Напомню, что в ночь с 20 на 21 августа 1968 г. на территорию Чехословакии с трех направлений – из Польши, Германии, а также Венгрии и СССР вошли 18 советских дивизий и, особо подчеркну, по две дивизии армий ГДР, Польши, Венгрии и Болгарии. На Западе участие в «советской оккупации» восьми соединений из будущих стран-членов НАТО и ЕС упорно замалчивается. Между тем ввод союзных войск в ЧССР не только приостановил планы Запада, прежде всего США, по переформатированию Европы, но и, самым парадоксальным образом, стал консолидирующим фактором в объединении всех русофобских и русофобствующих сил против «общего врага» - вначале СССР, потом России. Более того, способствовал разрушению содружества социалистических стран, в том числе военного.
Автор упомянутой публикации журналист Петер Лукеш вполне оправданно использует в качестве отправного тезис известного чешского историка Виктора Тимура о том, что: «Для Запада славяне по-прежнему неполноценны и должны ему прислуживать…». Но «… история, которую в школах преподают нашим детям, целенаправленно искажена и представляет собой пангерманский вариант реальной истории». «… СМИ чернят все, что есть на Востоке. Ведь там находится большая славянская империя зла!». Далее Лукеш говорит: «Они гордятся тем, что они — русские, и что они — славяне! У них есть гордость, то есть то качество, которое резко противоречит менталитету рабов, в которых нас превратила и продолжает превращать западная пропаганда».
Материал Лукеш заканчивает словами, которые, думаю, надо было бы сказать еще лет 50 тому назад, минимум:
«Тысячу раз повторенная пропагандистская ложь о нашей неполноценности для многих наших братьев стала правдой! Эту правду нам навязывают, чтобы никому никогда и в голову не пришло восстать и освободиться от подчинения Западу. Именно поэтому славян специально ссорят. Именно поэтому их настраивают против России».
Статья вызвала у меня ассоциации с конкретными событиями 1968 г. В конце августа — начале сентября части 31-й танковой дивизии, Висленской Краснознаменной орденов Суворова и Кутузова, заняли оставленный (по договоренности) войсками Чехословацкой народной армии военный городок в г. Брунтале, что в Моравскосилезском крае. Там же разместилась и редакция дивизионной газеты «Знамя Победы», где я, тогда молодой и зеленый как стручок лейтенант, только-только начал службу в должности, которая именовалась «корреспондент-организатор», в силу чего мне вменялась организация солдатских «писем в редакцию».
Эта небольшая газетка была удивительно прожорлива. При штате, состоящем всего из трех офицеров-журналистов, она должна была выходить трижды в неделю на двух полосах формата А3. Работали почти круглосуточно. Впрочем, как и все в тот напряженный период. Но была одна неразрешимая проблема: клише фотоснимков – их делали в цинкографии, которой располагали только крупные типографии. Мы же выпускали газету на колесах — в походной типографии, размещавшейся в кузове-фургоне ЗИЛа, где наборщики и печатники – солдаты срочной службы трудились, не покладая рук. Короче, поспособствовать нам могли только в местной газете, ну и в комитете компартии Брунтальского района, как мы надеялись. И с наивной верой в «дружбу народов стран социализма» в редакцию районной газеты отправился редактор майор Фролов Николай Николаевич.
К чехам у него отношение было особое: в 1945 г. он, 19-летний солдат-пехотинец, освобождал г. Писек, что находится в Южночешском крае. Рассказывал, с каким ликованием встречали красноармейцев-победителей. Фотографию показывал, на которой он и какая-то чешская семья. На обратной стороне снимке была полустертая надпись карандашом: имена, фамилия, адрес и дата – май 1945 г.
История с фотографией получила дальнейшее развитие, но об этом позже. А, отправляясь к чешским коллегам с «визитом дружбы», Николай Николаевич прихватил с собой бутылку «Столичной» (советская «валюта» в Европе) и заодно – меня в качестве моральной поддержки, видимо. Ни он, ни я по-чешски тогда не говорили.
В здание райкома милиция, которая почти вся стала на сторону тех, кто поддержал ввод союзных войск, пропустила нас беспрепятственно. А вот редактор газеты продержал в приемной, наверное, около часа. Наконец, злая как фурия секретарша пропустила нас в кабинет. Мы вошли, поздоровались. В ответ – барский кивок и небрежный жест в сторону стульев. Сели. Начали рассказывать: так, мол, и так – просим (по-чешски «просим» означает «пожалуйста») помочь…
Мы знали, что в Чехословакии многие, в первую очередь – партийные кадры, хорошо владеют русским языком, но в ответ услышали: по-русски не понимаю (как сейчас на Украине!).
Вообще-то, наши языки настолько похожи, что при желании объясниться можно всегда. Однако редактор районки начал обзванивать кабинеты – может, там кто-то русский знает? Никто!.. Позвонил и в райком – и там не нашлось ни одного, кто бы владел русским. Короче, нам ясно дали понять, что разговаривать с нами не хотят, и тут, нарушая субординацию, в разговор вмешался я и спросил чешского «товарища», дополняя слова жестами, чтобы понятней было: на каком языке мы могли бы побеседовать? К моему удивлению и удовольствию (!), он ответил по-немецки, что будет изъясняться только на немецком.
Невдомек было сему германофилу, что сидящий перед ним poručík (поручик) имеет диплом переводчика немецкого языка, и после моей первой фразы, произнесенной на приличном берлинском диалекте (как учили в Харьковском университете), он едва не упал со стула. Но дальше так разговор и пошел: мой редактор на русском, чех — на немецком. Я перевожу. Договориться, однако, не удалось, и когда мы выходили из кабинета я посмотрел на «коллегу» и со всей юношеской категоричностью произнес по-русски, вроде бы обращаясь к своему редактору: ну, какой же он тупой (или что-то в этом роде). Потом повернулся к «коллеге» и спросил по-немецки: «Перевести?» И услышал на русском: «Не надо». Вскоре его сняли с должности, он уехал в ФРГ, больше мы не виделись, но, что называется, осадок остался. Хотя позже с местной редакцией, обновленной, сложились хорошие партнерские отношения, даже дружеские.
По большому счету, ни удивляться, ни возмущаться тогда было нечему.
Еще в XIX в. знаменитый историограф Чешского королевства и политический деятель Франтишек Палацкий писал, что нередко в центре Праги человек, задавший вопрос на чешском языке, мог услышать в ответ презрительное: «Говорите, пожалуйста, по-человечески».
Таким в Австро-Венгрии было отношение к чехам. Показательную в этом смысле характеристику дает Ярослав Гашек в своих «Похождениях бравого солдата Швейка» одному из главных героев: «Поручик Лукаш был типичным кадровым офицером сильно обветшавшей австрийской монархии. Кадетский корпус выработал из него хамелеона: в обществе он говорил по-немецки, писал по-немецки, но читал чешские книги, а когда преподавал в школе для вольноопределяющихся, состоящей сплошь из чехов, то говорил им конфиденциально: "Останемся чехами, но никто не должен об этом знать. Я – тоже чех..." Он считал чешский народ своего рода тайной организацией, от которой лучше всего держаться подальше».
Три века тотальной германизации под гнетом Австро-Венгрии не прошли для чехов бесследно. Даже Гитлер признал их «частично ариизированными». Кстати, во время оккупации Судетов чешское население было вынуждено покинуть Брунталь, и Гитлер посетил город первым из остальных мест в Силезии. Мне показывали сохраненный в качестве исторической памятки (а, может, и не только как памятки…) балкон одного из домов на центральной площади, откуда «фюрер» обращался к германской нации.
Чехословакией всегда жертвовали в антирусских, антисоветских целях, но непременно – в интересах Германии.
И в Первую мировую войну, когда чехи и словаки в составе австро-венгерской армии воевали с Российской империей. Чехословацких легионеров, кстати, которые в 1917-1920 гг. участвовали в Гражданской войне в России, в Чехии считают героями. Притом что «геройствовали» они по части насилия над мирным населением, да золота награбили на сумму в миллиарды современных долларов.
А в 1938 г. англосаксонский капитал выводил Гитлера к границам СССР, обеспечивая его мощнейшим военно-промышленным и финансовым потенциалом Чехословакии (для войны с СССР). В 1968 г. Запад намеревался создать «чешский коридор», позволяющий выйти непосредственно к границам Советского Союза, разделив при этом оставшиеся в социалистическом содружестве восточноевропейские страны на две части – северную и южную. Обеспечив, таким образом, реализацию реваншистских устремлений тех сил в ФРГ, которые трансформировались в новую элиту из элиты нацистской и опять стали у руля немецкого государства.
Естественно потому, что на Западе внимательно отслеживали процессы, происходившие в Чехословакии весной и летом 1968 г. и давали им вполне объективные оценки, которые, понятно, тщательно скрывали от «рассерженных масс». В США, например, по информации чехословацкого посольства в Вашингтоне, отмечали: «Развитие в Чехословакии определяется как революция, более глубокая, чем венгерские события 1956 г., поскольку она охватывает все сферы экономической и политической жизни в стране, происходит мирным путем и в государстве, которое относится к наиболее развитым социалистическим и передовым, цивилизационно зрелым странам». Собственно, на Чехословакии отрабатывался «мирный» сценарий смены власти в одном из социалистических государств Европы. Планировалось, что потом «чехословацкий опыт» удастся распространить и на другие страны.
Лидеры соцстран вполне резонно рассматривали чехословацкие события как угрозу единству содружества. Это сегодня смена власти «рассерженными» массами широко известна как «цветная революция». В той же Чехословакии почти два десятка лет спустя именно под знаменем «пражской весны» развернулась «бархатная» революция. После ее победы в 1989 г. была провозглашена Чехословацкая Федеративная Республика (ЧСФР). В январе 1993 г. образовываются Чешская и Словацкая Республики. Единая страна перестала существовать…
Если бы СССР и его союзники не ввели войска в Чехословакию, то же самое случилось бы еще в августе 1968 г. Но после «бархатной революции» события 1968 г. рисовались исключительно в черных тонах. Президент Чехии Вацлав Гавел и его соратники обвиняли Россию во всех смертных грехах.
В общем, все как обычно: Запад – «белый и пушистый», ему, и в первую очередь – США, позволено нести «демократические ценности» на крыльях бомбардировщиков в любую точку Земного шара, России разрешено только кланяться и каяться.
На такой же позиции, отметим, стоят и либералы «отечественного разлива», которые явно по недоразумению именуют себя российскими. Им в лучшем случае надо бы «выступать» под нейтральным флагом, как делают наши наиболее «патриотичные» спортсмены на международных состязаниях.
А, возвращаясь к событиям 1968 г., надо сказать, что населению ЧССР весьма настойчиво внушалась мысль о том, что со стороны ФРГ никакой опасности реваншизма не существует, что можно бы подумать и о возвращении в страну судетских немцев. Газета «Generalanzeiger» (ФРГ) прямо писала: «Судетские немцы будут ожидать от Чехословакии, освобожденной от коммунизма, возврата к Мюнхенскому соглашению, по которому осенью 1938 года Судетская область отошла к Германии». В программе Национал-демократической партии Германии (ФРГ) один из пунктов гласил: «Судеты должны снова стать немецкими, ибо их приобрела нацистская Германия в рамках Мюнхенского договора, являющегося действенным международным соглашением». Эту программу активно поддерживали «Землячество судетских немцев» и неофашистская организация «Витикобунд», созданная бывшими активными нацистами еще в 1948 г.
Немцам подпевали и местные кадры. Так, редактор чешской профсоюзной газеты «Праце» Иржичек заявил германскому телевидению: «В нашей стране проживает около 150 тысяч немцев. Можно надеяться, что остальные 100-200 тысяч могли бы вернуться на родину несколько позже». Ну, а о своей встрече с откровенным германофилом я уже рассказал.
Здесь необходимо уточнить, что до Второй мировой войны немцы были вторым по численности народом в Чехословакии. Большая часть их проживала в Судетах и в пограничных с Австрией районах, где они составляли 90% населения. Притеснения немцев (действительные и мнимые) в Чехословакии (и в Польше, кстати) стали для Гитлера хорошим поводом к развязыванию войны. К 1940 г. в состав Германии вошли Судетская область Чехословакии и польская часть Западной Пруссии с центром в г. Данциг (Гданьск).
Мстить немцам чехи начали сразу после победы. Им запретили говорить в публичных местах по-немецки и ходить по тротуарам! Было запрещено также пользоваться общественным транспортом.
Они должны были носить повязку с буквой «N» (немец). Подобных унизительных для немцев ограничений чехи ввели с добрый десяток. Но просто ущемлением немцев в правах не обошлось. По стране прокатилась волна погромов и жестоких расправ
Известен, например, т.н. Пршеровский расстрел, когда в ночь с 18 на 19 июня 1945 г. в г. Пршеров подразделением чехословацкой контрразведки были расстреляны 265 немецких беженцев. В этом же ряду и Устицкая резня. В г. Усти-над-Лабой 31 июля произошёл взрыв на одном из военных складов. Погибли 27 человек. Сразу обвинили местных немцев. На них в городе началась охота. Найти их было несложно по повязке с буквой «N». Немцев избивали, убивали, сбрасывали с моста в р. Лабу, добивая в воде выстрелами. Чехи говорят о 80-100 убитых, немцы настаивают на 220. Конечно, это не Волынская резня, которую бандеровцы устроили полякам, вырезав более 150 тыс. человек. Но жизнь и одного человека – непреходящая ценность. А ведь был еще и Брюннский марш смерти.
29 мая Земский национальный комитет г. Брно (нем. Брюнн) принял постановление о выселении проживающих в городе немцев – женщин, детей и мужчин возрастом до 16 и старше 60 лет. Трудоспособные мужчины должны были остаться для ликвидации последствий военных действий. Около 20 тыс. депортируемых погнали в сторону австрийской границы. Люди массово умирали в пути. Немцы число погибших определяют в 8 тыс. Чешская сторона, не отрицая факта «марша смерти», называет около 2 тыс. жертв.
Подобных случаев было немало. Все судетские немцы общим числом примерно в 2,5 млн (точные цифры до сих пор не известны) были выселены в Германию и Австрию, их имущество конфисковано. Но эти печальные страницы истории очень не любят вспоминать в нынешней Чехии. А многие и не знают всей правды. В Германии сегодня эту тему тоже предпочитают обходить молчанием, зато в 1968 г. об изгнанных немцах говорили широко и громко. И именно бундесверу отводилась решающая роль в возможном конфликте НАТО и ОВД.
Так, в ходе подготовки к запланированному на осень 1968 г. учению войск ФРГ «Черный лев» весь командный состав 2-го корпуса, до командиров батальонов включительно, посетил ЧССР в качестве туристов и проехал по вероятным маршрутам движения их частей. С началом «учения» планировалось коротким броском занять территории, отторгнутые Германией в 1938 г., и поставить международное сообщество перед фактом.
Расчет строился на том, что если СССР и США не стали воевать из-за захваченных Израилем в 1967 г. арабских территорий, то не станут и сейчас. Но вооруженного столкновения не произошло исключительно по той причине, что союзные войска стран Варшавского договора упредили попытку повторной аннексии Судет (как в 1938 г.) германскими (ФРГ) и американскими войсками. Можно сказать, что в 1968 г. мир опять находился на грани войны, как и в недавнем (1962 г.) Карибском кризисе.
Насколько мне известно, немцы не забыли ничего из совместного германо-чешского прошлого. Однако в их перечне депортированных народов – крымские татары, народы Кавказа и Прибалтики, поволжские немцы. О своих же изгнанных и униженных соотечественниках – ни слова.
В Европе на эту тему наложено негласное табу. Зато Россию клеймят со страшной силой. И – только ее! Так будет продолжаться до тех пор, пока Россия не даст официальной оценки событиям 1968 г.
Пока на законодательном уровне ввод войск в Чехословакию не будет признан войсковой боевой операцией по защите Родины и стран социализма. А для начала не мешало бы разобраться, кому и сейчас выгодно, чтобы участников той боевой операции оскорбительно называли оккупантами, причем – и в России. В отношении тех, кого первыми назвали воинами-интернационалистами, государство Российское обязано восстановить справедливость, пусть бы и задним числом. Самих участников скоро уже может не остаться, как почти не осталось тех, кто в 1945 г. освобождал Чехословакию.
…Мой первый редактор нашел-таки ту чешскую семью, с которой «На долгую память» фотографировался в мае 45-го. Вскоре его официально пригласили в Писек городские власти. Вернулся он оттуда с памятной медалью на груди, весь в подарках и поцелуях, и с грамотой, свидетельствующей, что ему присвоено почетное звание гражданина г. Писека. Помнят ли еще об этом в том чешском городе?
Да и меня в 1983 г. городские власти Брунталя встречали будто воина-освободителя. Был тогда в командировке в Праге и не мог не пройтись «по местам боевой славы». Сидели до утра. Редактор районки Иван Ржегак, Власта Навратилова, председатель райсовета Мария Хартлова… Пели «Катюшу». Да, и чарку пили. И вспоминали, вспоминали…
А когда в 1968-м мы, из Советского Союза, видели бунтующих чехов, то непременно спрашивали: чего вам не хватает? Если бы они сами знали, чего, ведь жили в таком изобилии, о каком в Союзе тогда и мечтать не смели. Сегодня у них нет единой страны. Распалась, как и задумывалось «пражской весной». Точнее, чехи и словаки развалили ее собственными руками. На два маленьких государства.
Сколько воды утекло с тех пор… Но вот недавно увидел в Вконтакте страницу «Брунталь, Чехия, Моравия и Силезия».
А ниже: «Эта группа для тех, кто служил, жил, учился или работал в гарнизоне славного города Брунталь (и не только для них) в 60 – 80 гг. в Чехословакии… А также для тех, кто любит эту страну и ее культуру». (Оккупанты, да?)
Один пост процитирую почти буквально (со всей «грамматикой»), иначе потеряется его светлый настрой: «Василий Дворецкий 15 мая в 20:54 ВНИМАНИЕ! БРУНТАЛЬЦЫ!!! Обратите особое внимание на пост, автор которого Jiri Ondrasek (Иржи Ондрасек)! Он настоящий герой, он – чех, живёт в Брунтале и работает в Муниципалитете Брунталя. Он организовал празднование Дня Победы в Брунтале 7 мая 2017 года в день освобождения Брунталя от фашистов и выслал нам фото этого праздника.
Иржи написал мне: "Я был соорганизатором и сделал это очень рад, потому что я чувствую благодарность советским освободителям. Пришло немало людей, играл гимн Чехословакии и СССР/РФ и Вставай страна огромная. Чувства участников были очень хорошими. У нас, как и в других странах, очень много официальной русофобии, и я решил "воевать" с ней: я читаю русские СМИ, смотрю русские видеоблоги итп." БОЛЬШОЕ СПАСИБО ТЕБЕ ИРЖИ!
ТЫ – МОЛОДЕЦ! Дай бог тебе здоровья, сил, храбрости и поддержки народа, так как борьба с западной русофобией и борьба за мир – нелёгкое дело!»
Рад вас приветствовать, брунтальцы! Rád vás přivítat, bruntalci!»
Подпишитесь на рассылку
Подборка материалов с сайта и ТВ-эфиров.
Можно отписаться в любой момент.
Комментарии