В очередном выпуске моей авторской программы «По сути дела», что выходит на радио «Комсомольская Правда» по вторникам в 20:00, вместе с заместителем редактора отдела политики КП Андреем Зобовым обсудили последние новости мировой политики.
Предлагаю вашему вниманию стенограмму прямого эфира.Стариков: Добрый вечер, дорогие друзья. Начинаем программу «По сути дела». В студии я, Николай Стариков, и мой уважаемый соведущий Андрей Зобов.
Зобов: Добрый вечер.
Стариков: Мы сегодня обсудим всё текущее и интересное. Ну и постараемся, в соответствии с названием программы, разобраться, что же происходит по сути дела, о чём на самом деле говорят те новости, которые мы с вами читаем в новостных лентах.
Зобов: Ну и самая громкая новость, наверное, всей последней недели — ультиматум Трампа России. Ну вот сейчас есть ощущение, что он несколько спотыкается и хромает всё-таки, потому что сначала Китайская Народная Республика, а это самый главный импортёр российской нефти, сказала, что, собственно, не будет исполнять никакие санкции, которыми, собственно, нам и грозит Трамп. Напомню, всем странам, которые закупают нашу нефть, грозят стопроцентные пошлины на все их товары, которые они, собственно, поставляют в США. И Китай, который закупает, если я не ошибаюсь, 37% нашей нефти, отказался исполнять эти санкции. На втором месте по закупкам Индия. А у неё, если я не ошибаюсь, 32% нашей нефти.
Стариков: И при этом для Индии это больше половины её нефти, которую она покупает и использует.
Зобов: Да, конечно, конечно. Более того, как бы Индия ещё отличный бизнес на этом делает, потому что она импортирует эту самую нефть в европейские страны. И как заявили в самой Индии, импортирует она это всё дело по просьбе самих США. То есть год назад, 2 года назад США полностью поддерживали то, что Индия закупает нашу нефть с формулировкой, что это сохраняет нормальные цены на нефть на рынке, не даёт им вырасти. А сегодня говорят, что вы должны срочно от этого отказаться. Индия, естественно, чтобы сохранить свой суверенитет, от этого дела отказалась. И что теперь с ультиматумом Трампа? Что делать-то он будет?
Стариков: Ну, вы правильно сказали, что Соединённые Штаты когда-то хотели одно, но это же были другие Соединённые Штаты Америки, это же была другая администрация. Вот такую логику нам, некоторые, скажем, коллеги, и не только журналисты, а политологи навязывали. Но сейчас Соединённые Штаты Америки, они какие? Вот самая главная проблема сегодняшнего дня, что Трамп своими непоследовательными действиями создал ситуацию, когда никто не понимает, что нужно сделать для того, чтобы получить тот результат, который ты бы хотел получить от взаимодействия с Соединёнными Штатами Америки. Что в итоге приводит к тому, что никто не пытается договариваться. Я хочу сказать, что, может быть, если кто-то и пытается договариваться, то он совершает большую ошибку. Вот смотрите, прямо пойдём по сегодняшней повестке. Дональд Трамп недавно проснулся и сразу написал в соцсетях, это ведь не просто размышление, он ведь к Индии обращается через свои социальные сети, смысл такой, что Индия такая-сякая покупает российскую нефть, покупает российское оружие, как будто это новость какая-то, да? И я в ближайшие 24 часа увеличу пошлину на 25 процентов. То есть так 25%, ещё 25%. Да, и к концу, так между делом, потому что мне сказали, что Индия ещё продолжает покупать российскую нефть. Мы должны разобраться со словом "ультиматум". Что это такое? Ультиматум — это когда ты делаешь кому-то, ну, не ты, а государство, армия, политик, ещё кто-то, делает заявление, которое чётко объясняет: вот вы должны сделать то-то и то-то до этого срока, если вы не сделаете — кто не спрятался, я не виноват. Ну, в Средние века это означало, по правилам тогдашнего ведения войны, что, если гарнизон не сдаётся — штурм крепости, крепость взяли и всех перебили. Тогда были такие правила. Суворов предъявил ультиматум, например, крепости Измаил, да? Сейчас не будем его точно цитировать, но смысл был примерно такой, да? Возьму штурмом — вам всем не поздоровится. В более, так сказать, уже "цивилизованном" мире, но мне не очень нравится это слово, в более вегетарианские времена ультиматумы предъявляли с целью того, чтобы, опять-таки, добиться политических или военных результатов. А Дональд Трамп, он чего хочет добиться, когда он меняет сроки ультиматумов? И пятницу должен закончится этот срок, и вдруг он проснулся и говорит: «Слушайте, я просто введу пошлины». Ну, то есть, вот на языке этих военных ультиматумов было бы так: «А знаете, вы можете крепость не сдавать, я вас всё равно убью всех. В общем я еще не решил, что я буду делать, но, скорее всего, я вас всех убью». Мне кажется, что это осажденной крепости добавит решимости и понимания, что ничего кроме героического сопротивления, покрепче меч или автомат, что у них там в руках, сжать, вот другого способа выжить и решить проблемы нет. Вы для этого это делали?
Зобов: Вот такое хаотическое поведение, на него можно реагировать только двумя способами: либо совсем полностью лечь под господина президента Соединённых Штатов Америки, как это и сделала Урсула фон дер Ляйен, либо, в дипломатии обычно есть какое-то промежуточное значение, когда ты начинаешь со своими какими-то политическими оппонентами или союзниками, ты начинаешь делаешь какую-то небольшую уступку, смотришь на их реакцию, вы начинаете это обсуждать, и как-то уже приходите к какому-то общему знаменателю. А в этой хаотичной манере Трампа есть только два варианта: либо вы с нами просто пляшете, как собачка, заглядываете в глаза, называете Трампа, как генсек НАТО, папочкой.
Стариков: Андрей, да это, как говорится, полбеды. Вот если продолжать эту аналогию со штурмом крепости, так, когда меняются сроки, когда меняются правила, это значит, что никаких правил нет. Вот даже в Средние века, когда убивали гарнизон... Нет, есть только одно правило. Правило, что Трамп прав, что бы он ни сказал. Так вот это и есть главная проблема, которая создана сейчас Трампом. Мне кажется, что она создана не совсем специально, что это побочный эффект от его манеры вести дела. Она означает следующее, что не существует никаких правил. Если ты на что-то согласишься, завтра он ещё что-то придумает и попросит у тебя ещё что-то. Поэтому Индия и Китай, которые не могут согласиться на этот ультиматум просто исходя из того, что они великие страны, будут ещё больше, ещё мощнее, и ультиматум — это не способ разговаривать с ними. Вы ещё не осадили их крепость. Вы ещё даже боевые действия не начали. Поэтому они и так не могли на это согласиться, а им ещё так это всё подаётся, что они, конечно, вежливо отвечают Дональду Трампу, но, по сути, ответ должен быть такой, вот если всё перевести на некую речь, сказать: «Уважаемый Дональд Трамп, понимаете, вы выдвигаете требования, которые неприемлемы, формы неуважительны, и в целом всё это выглядит, как будто вы хотите непонятно чего добиться. Поэтому давайте вот как-то уважительно разговаривать друг с другом». При этом, если мы двинемся чуть дальше по хронологии, Дональд Трамп себя сам загоняет в цейтнот. Ибо сокращение этих сроков приводит к тому, что восьмого числа он должен сделать заявление. Он столько раз сказал: «Я буду штурмовать вашу крепость, я буду штурмовать вашу крепость», что, если он восьмого скажет: «А знаете, а я передумал. Я не буду её штурмовать», — ну, это определённая потеря авторитета.
Зобов: Это чудовищная потеря авторитета, потому что, собственно, США не штурмуют в прямом смысле крепости, они угрожают. Обычно все пугаются, и дальше всё происходит так, как они и хотят. И если все перестанут пугаться — это будет проблема. И, более того, отказ Индии и Китая — это уже огромная проблема, с которой Трампу нужно что-то делать. И насколько мы можем понять, мне интересно ваше мнение, но насколько я понимаю, у Трампа всё-таки есть какие-то надежды конкретно на Индию. Мне кажется, что Трамп будет очень сильно давить на Индию, потому что, если Китай и Индия отказываются — это создаёт прецедент.
Стариков: Они уже отказались. Прецедент, что у США нет власти. Они уже отказались. И сегодняшнее утреннее обращение Дональда Трампа к общественности, в первую очередь к Индии, оно ещё раз заводит ситуацию в тупик для него. Потому что в пятницу должен решиться вопрос с ультиматумом, а я в среду решил уже ввести эти самые пошлины. Так о чём же с тобой разговаривать? А зачем это всё нужно? Если завтра он проснётся и ещё что-то решит. Ну, в общем, мне кажется, что Трамп как-то разочаровывает всех тех, кто им успел очароваться, и делает бессмысленными попытки с ним договориться для тех, кто, не очаровавшись Трампом, пытался о чём-то договориться. Ну, наступила какая-то эра странной дипломатии. Вот сегодня Дональд Трамп с крыши Белого дома разговаривал с журналистами. Ну, это, я не знаю, что-то символизирует или просто так было удобно по какой-то причине. Ну, мне кажется, что, когда журналисты стоят внизу и тебе кричат, как-то это неуважительно по отношению к журналистам уже, честно говоря. Ну, пусть они на крышу поднимутся — будет оригинальный какой-то кадр. Ну, в общем, знаете, когда-то была статья в «Сталинской правде», посвящённая творчеству одного из наших композиторов. Композитор хороший, но статья называлась "Сумбур вместо музыки". Вот с тех пор это выражение стало нарицательным, и оно скорее относится не к самой музыке, а к той оценке, которая возникает, когда человек смотрит, как это всё происходит. Вот у Дональда Трампа сумбур вместо дипломатии. Мне кажется, вот это будет самая правильная оценка того, что сейчас происходит.
Зобов: Абсолютно соглашусь, но вот даст ли это результат или нет — вопрос открытый, потому что, в общем-то, я думаю, что стратегию Белого дома продумывают всё-таки не совсем глупые люди, и, несмотря на то, что Трамп действительно хаотичен, у его действий есть некоторое основание, и у него есть некоторые расчёты на свои действия. Какой эффект они дадут и к чему они должны привести — мы это обсудим в следующей части. Оставайтесь с нами. В эфире «По сути дела». Мы возвращаемся. Николай Стариков напротив меня, я — Андрей Зобов. И мы обсуждаем замечательный ультиматум Трампа, в котором запутались, по-моему, абсолютно все. Вот, собственно, мы только что в перерыве говорили о том, как оценить, что сделает человек? Может быть, он к этому и стремится, чтобы предсказать его действия было невозможно?
Стариков: То есть стратегическая неопределённость. Вот такой термин был введён, кстати, совсем недавно американскими политологами. И это относится в большей степени не к сегодняшней ситуации в американской политике, когда не осуществляются шаги, которые непонятно к чему должны привести. Стратегическая неопределённость. Вот сейчас стратегическая неопределённость достигла максимума.
Зобов: Потому что как раз в зоне определённости для нас всё вроде понятно. То есть мы понимаем, что Китай отказался, Индия отказалась, там, условно, Бразилия откажется, Турция 50 на 50, она может выставить США некоторые свои условия. Например, а давайте мы перестанем ваше оружие покупать. Что-нибудь ещё.
Стариков: Индия и Китай (основные покупатели российской нефти) продолжают покупать, а Турция, допустим, отказывается, да?
Зобов: Господин Эрдоган, которого любят называть султаном как-то потеряет своё султанство.
Стариков: Ведь Соединённые Штаты утверждают: если ты с нами — у тебя всё хорошо. Да? Вот слушайся нас, лежи под столом.
Зобов: Да, кстати, именно об этом я и хотел сказать, что вот эта логика — а почему мы не понимаем, что творит Трамп? Потому что эта логика ломается. Потому что вот есть логика: ты с нами — у тебя всё хорошо. А по факту получается, что наоборот: ты с нами — ты всё равно платишь какие-то безумные эти проценты, как сделала Европа.
Стариков: Ты с нами — и у тебя хуже ситуация, чем у тех, кто не с нами. Ну, так это же прямой призыв быть не с ними. Поэтому, знаете, как говорят, главное во время расследования — не выйти на самих себя. Вот главное во время выставления ультиматума — не сделать так, чтобы этот ультиматум больше всего ударил по тебе самому. И вот мне кажется, что Трамп попал сейчас именно в эту ситуацию. Особенно сокращение сроков этого ультиматума и достаточно жёсткая, по сути, но мягкая по смыслу, по форме, я бы сказал, реакция Китая и Индии как раз и говорит о том, что он оказался в сложном положении. Но у него есть шанс. Этот шанс ему дал президент России, выступая на Валааме. Он объяснил, что переговоры идут, пленные меняются, возвращаются тела погибших. То есть это гуманитария. Всё идёт хорошо в этом смысле. Переговорный процесс продолжается. Поэтому, если можно и хочешь сохранить лицо — скажи, что переговорный процесс продолжается, и уйди от своего ультиматума. Я вас понимаю.
Зобов: Да, да, да. Кстати, это нужно очень хорошо заметить. Э-э, несмотря на все вот эти вот абсолютно безумные шаги, Кремль остаётся очень последовательным в своих шагах и очень последовательным в своей позиции. То есть даже несмотря на какое-то ужесточение, да, где-то, Дмитрий Сергеевич Песков может сказать, что: "Да, конечно, мы принимаем во внимание какие-то шаги США". При этом официально Путин говорит очень мягко. Я бы даже сказал, вот, у него в выступлении на Валааме в пятницу, э-э, была фраза с таким очень мягким упрёком, что типа: "Знаете, ну, если вы слишком много ожидаете, вот, ну, это ваша проблема. М-м, вы знаете, политика — дело сложное, и, чтобы переговоры шли серьёзно, если мы говорим о серьёзном, надо их надо вести в закрытом режиме, а не на публике, да". Нужно вести их в тишине, а не на публике. Это э-э, это было такое мягкое наставничество, типа: "Глупенький, ну, давай не будем говорить слишком громко".
Стариков: Не-не, ну, ну, вот только не наставничество, потому что, если так поставить вопрос, Трамп обидится.
Зобов: Конечно, конечно.
Стариков: Нет, я просто, Андрей, здесь предлагаю быть последовательным. Путин выступает так, чтобы это было вежливо, э-э, по форме, жёстко по позиции, и при этом не было никаких оскорбительных ноток для весьма самолюбивого и весьма своеобразного президента Соединённых Штатов Америки. Поэтому наставничества там нет. Там есть подача мяча. Вот тебе мяч, ты можешь его принять и выйти из ситуации без потери лица.
Зобов: Да, да, да. Это ты и делаешь. Это, кстати, очень хорошая мысль о том, что сейчас, в общем-то, Индия и Китай, отдали мяч России, и, собственно, в Россию завтра или послезавтра, как мы знаем, то есть шестого или седьмого августа, прилетает Стив Уиткофф, будет разговаривать последний раз перед 8 августа. Он прилетает разговаривать, естественно, западные СМИ пишут, что там уже ни на что не надеются, но всё равно послали Уиткоффа, чтобы... Сейчас у России есть шанс подать Трампу мяч и сказать: "Ну, давайте ещё раз". В том же самом очень мягком и вежливом стиле, в котором продолжает держаться наш президент, то есть мягко, спокойно, подать Трампу мяч и сказать: "Хорошо, давайте продолжать, давайте мы в чём-то уступим". Ну, тут вы же понимаете, что мы не можем уступить во всём. И вот это "в чём-то уступим", естественно, оно никак не будет касаться ничего из того, что мы всегда заявляли, но при этом Трамп может сказать: "Смотрите, Россия уступила. Вот, я её прогнул.".
Стариков: Ну, уступка — это проведение нового раунда переговоров, ну, в некотором смысле, да? Ну, я бы даже это не назвал уступкой. Это, ну, наверное, определённая добрая воля. Но я думаю, что прилёт, посланника Трампа будет, конечно, связан ещё и с ситуацией на Ближнем Востоке, где, идут упорные слухи со ссылкой на канцелярию премьер-министра Израиля о том, что там принято решение о полной оккупации Сектора Газа. И здесь просто, дорогие друзья, хотел напомнить, ну, так, как говорится, кратенько, о чём идёт речь. Когда-то, несколько десятилетий Израиль контролировал Сектор Газа. Потом было заключено определённое соглашение, и Израиль вывел оттуда свои войска, разрушил свои 21 поселение, которое было на Секторе Газа, и передал ответственность, за Сектор так же, как за Западный берег реки Иордан, в руки палестинской администрации. Всё это было достигнуто в рамках, ну, некого потепления. Потом израильского премьер-министра, который это делал, застрелили. С другой стороны, умер при невыясненных до конца обстоятельствах, скорее всего, был отравлен полонием, это Ясир Арафат. Почему мы это говорим? Его жена сдала его зубную щётку — это открытая информация, и там были следы полония найдены. То есть весьма, то есть с обеих сторон тех, кто пытался к миру привести ситуацию, убили. Дальше, Запад, и в том числе, я думаю, что мы можем говорить о том, что и Израиль был в этом заинтересован, появился вдруг ХАМАС. ХАМАС— это организация, которая расколола единое движение за освобождение Палестины. Да? Получилось две власти. И сегодняшняя палестинская администрация, она контролирует как раз только Западный берег реки Иордан. А Хамас, в том его виде, в котором мы знаем, он вот, укрепился на территории Сектора Газа, в буквальном смысле, в буквальном смысле, вырезав другие политические структуры палестинцев на этой территории. Дальше всё продолжалось так, как мы видели. 7 октября. И вот теперь, через некоторый исторический круг, Израиль хочет туда вернуться. В чём как бы парадокс? В том, что израильские военные сегодня выступают против этого. Они говорят: "Нет никаких военных причин для оккупации Сектора Газа". Здесь нужно понять ещё раз: Сектор Газа — 2 млн человек, размер примерно два Мариуполя, 85% зданий инфраструктуры разрушено, люди голодают, и самое главное, представляете, вот людям больше негде работать. То есть это проблема, которая самовоспроизводится каждый день. 80% людей, живущих в Секторе Газа, негде работать. Им надо всё время давать гуманитарную помощь, ну, потому что вот, потому что, как говорится, потому. Если Израиль туда входит, он должен взять всё это, всё это, на себя, да? И что делать? Кормить 2 млн человек, восстанавливать эту инфраструктуру. Если вы начинаете заниматься высылкой 2 млн человек, ну, здесь, как говорится,...
Зобов: Мне кажется, Израиль может всё. Вот в сегодняшней ситуации, учитывая, что вся вообще политическая, военно-политическая компания последних лет Израиля — это попытка спасти, собственно, господина Нетаньяху от, тюрьмы.
Стариков: А об этом уже пишут израильские газеты совершенно открыто.
Зобов: Да, об этом спокойно пишут сами израильские газеты и пишут о том, что, собственно, недавно пытались снять генпрокурора, который ведёт это дело. Вот. И Верховный суд Израиля отказал, сказал: "Не-не-не-не-не, генпрокурора снимать вы не вправе просто". Вот.
Стариков: Так что там тоже сложная проблема. Это я к тому, что тоже есть что, объяснять. И мы видим, что, как Зеленский, который втащил Украину в войну, точно так же есть политики, которые в своих интересах на Ближнем Востоке всё время воспроизводят боевые действия. И это видят в самом Израиле, да? Об этом говорит, ну, например, новый, руководитель Генерального штаба израильской армии. Он говорит, что не надо заходить, чтобы спасать, заложников. Это бессмыслица, мы их не спасём. Так что здесь тоже Россия может сыграть очень, конструктивную роль. Пока не ясно какую, но, тем не менее, я думаю, что переговоры об этом будут.
Зобов: Вполне возможно. А-а, ну, так и что? Чего мы, в общем-то, восьмого-то числа ждём? Что всё чего-то абсолютно неизвестного?
Стариков: Я думаю, что Дональд Трамп постарается выйти из этой ситуации без потери лица. Потому что в противном случае — это раскол экономики мировой на фрагменты, уже ускоренный. Это выход из его экономического перемирия с Китаем и объявление экономической войны Китаю со всеми, последствиями. При этом своим поведением он поссорился с Индией, с Китаем, с Бразилией, с Россией. И таким образом он сплачивает БРИКС. А он хочет БРИКС ослаблять. Поэтому ему нужно выходить из этой ситуации, иначе он достигает прямо противоположной цели, чем собирался.
Зобов: Ну, вот, а я поставлю, как ни странно, на то, что он всё-таки пойдёт на это, введёт санкции и будет кричать, злиться и так далее. А-а, мне кажется, что в ситуации этого хаоса — это единственный возможный для него выход, вообще, потому что, если он отступит назад, это будет для него, возможно, даже гораздо хуже. Ну, посмотрим, посмотрим, чья точка зрения сыграет. Вот. А мы скоро вернёмся со следующей темой про Великобританию и «Орешник».
Зобов: Возвращаемся в эфир. Это программа "По сути дела". Николай Стариков напротив меня, я — Андрей Зобов. И у нас, такая интересная и очень опасная тема. Пресс-бюро Службы внешней разведки Российской Федерации сообщает, что спецслужбы Великобритании планируют задействовать союзников НАТО для развёртывания массовой облавы на теневой флот России. Это, собственно, прямые цитаты дальше будут: "Толчок такой компании, по замыслу Лондона, должен дать резонансный инцидент с одним или несколькими танкерами. Планом предусматривается организация крупной диверсии, ущерб от которой позволит объявить транспортировку российской нефти угрозой всему мировому судоходству". Рассматривается два варианта. Это уже своими словами. Рассматривается два варианта: либо, в каком-нибудь проливе, устроить подрыв российского танкера, чтобы, собственно, вылилось огромное количество мазута, либо устроить пожар танкера в одном из больших портов. И то, ну, причём, возможно, не одного, может быть, и то и другое. В любом случае, после этого наши все, в принципе, да, не обязательно наши, да, просто, суда подозрительного характера будут конвоироваться кораблями НАТО в порты, подолгу проверяться и так далее. В общем, самое главное, что к чему это приведёт? К тому, что мы не сможем транспортировать свою нефть. Что вы думаете по этому поводу, Николай?
Стариков: Ну, думаю, что Служба внешней разведки просто так ничего не говорит, и, высказывание этого возможного сценария, конечно, имеет целью его предотвратить. Это с одной стороны. С другой стороны, мы с вами знаем, что, целый ряд диверсий происходил в портах и у нас, и не у нас. Вот здесь нужно дать пояснение — о каких судах идёт речь. Вот смотрите, Запад говорит: "Я не хочу покупать вашу нефть, Россия", — потому что, ну, это уже нарушение правил ВТО, но мы о них забудем. Ну, как говорится, не хотите — не хотите. Есть те, кто хочет. "Нет", — говорит Запад, — "вы не должны покупать российскую нефть, потому что мы вам говорим, что вы не должны". В продолжение того, что делает Трамп. Китай и Индия и другие говорят: "А мы будем покупать, и всё". Тогда что? Тогда надо физически остановить экспорт нефти. Как это можно сделать? Они же всегда хотят выглядеть, я имею в виду англосаксы, в белых одеждах. Они хотят выглядеть какими-то, правильными, положительными, правыми в любой ситуации. Поэтому они начинают создавать некий миф. Они говорят: "Вот у России есть флот, который плавает не под российскими флагами, но возит российскую нефть". Ну, как говорится, и что тут такого? "Но проблема в том", — говорят они, — "что эти суда плохие". А как вы сможете это доказать? "Они застрахованы не в наших англосаксонских, английских компаниях страховых". Ну, и ладно. Если вы не страхуете, отказываетесь, ну, потому что центр страхования, да, в Лондоне. Ну, значит, страхуемся в своей российской страховой компании, ещё в какой-то. Так, значит, нужно доказать, а, что эта страховка не, ну, ненадёжная, б, что сами суда в плохом состоянии. И вот это повторять, повторять, повторять, но нужна картинка. Поэтому, действительно, готовят какой-то взрыв, какую-то диверсию, чтобы сказать: "Это не мы взорвали". Они же не будут говорить этого. Они скажут: "Просто такие плавают суда под разными флагами, которые старые, а о страховке выяснится, что эту страховку они не считают действующей". И дальше начнутся нюансы. То есть вот в чём их смысл — сделать российскую нефть, как правильно говорит Служба внешней разведки, в информационном поле какой-то опасной. И, собственно говоря, они уже это делали. Помните, инцидент Финляндия, Эстония, они что? Они задерживают, чтобы проверить эти самые документы. Немцы уже говорили о том, что они будут проверять. А дальше ситуация будет такая, что каждый танкер надо сопровождать боевым кораблём, иначе к нему может кто-то докопаться. Ну, они пытались, да. Вот и вся, собственно говоря, история. Но и это ещё не всё, дорогие друзья.
Зобов: Танкеров больше, по-моему, чем боевых кораблей.
Стариков: Танкеров больше, это расходы, это сложности, это, что называется, проблемы у тех, кто покупает нефть, да. Значит, здесь, может быть, чуть больше надо давать скидок, потому что, чтобы эта проблема в рублях, юанях там или ещё в чём-то выражалась достаточно весомо. Но и это ещё не всё. Дело в том, что любой инцидент с захватом корабля, ведь это без пяти минут война. Давайте представим гипотетическую ситуацию. Плывёт танкер. Плывёт танкер не под российским флагом, подчёркиваю, не под российским. Его конвоирует из нашего порта боевой корабль под флагом России. И происходит что-нибудь такое, как произошло с Эстонией. Только они не уходят восвояси, а, например, устраивают морской бой. И начинается война. То есть они всё время, готовы всю Европу, а то и весь мир — вот держать на такой, грани, шантажируя нас: "А вы готовы?"
Зобов: Ну, да, это достаточно жёсткое психологическое воздействие, но таких сценариев есть миллион. Если честно, почему всё-таки именно, что они всегда обойдут этот, что называется, казус белли, да? То есть они никогда не будут создавать реальный повод для войны, просто потому что, если бы они хотели, они бы, ну, они бы давно просто послали кого-нибудь куда-нибудь воевать на Украину.
Стариков: Подождите, Андрей, во-первых, они программу перевооружения только запустили, это раз. Во-вторых, вопрос: а кто будет воевать? Вот кто будет воевать? Если вы думаете, что кто-то под флагом Великобритании будет останавливать суда? Нет, конечно. Они же всегда ни при чём. Они белые и пушистые. Их вон и на Украине нет, у них есть договор. В плен тут попали два полковника, вон статьи, но их официально там нет. Так и здесь их не будет. Будет какая-нибудь Эстония, Финляндия, Швеция какая-нибудь. Вот что-нибудь в таком духе. А эти ребята начнут уходить в сторону, выражать сожаление, а их задача и осуждать, спровоцировать Россию, а дальше уйти в сторону от этого конфликта, чтобы как бы всему миру продемонстрировать нашу несуществующую агрессивность. Поэтому угроза очень серьёзная.
Зобов: Ну, это давление, опять же, давление на союзников. Сейчас никакого прямого давления на Россию они оказывать не могут. То есть, я имею в виду, все санкции, которые могли, уже ввели, все ограничения сделали, ну, плюс-минус.
Стариков: Кстати, о санкциях тоже хотел вспомнить один момент. Смотрите, Дональд Трамп придумал какие-то вещи — вторичные санкции. А без него это было не придумать? Ну вот, то есть это новшество, это какой-то гениальный ход? Нет, конечно. Вопрос: а почему Байден тогда не ввёл эти санкции? А потому что это страшно.
Зобов: Нет, а потому что непредсказуемая реакция. Я же говорю, страшно, да.
Стариков: Да, и они переложили на кого-то ответственность. Вот появился тот, кто как бы вроде сказал: "Я не боюсь, но посмотрим, что будет дальше". Как Россия на это реагирует, на все эти угрозы? Во-первых, публикация от лица разведки, но это, конечно, не только этим всё дело не ограничивается. Вернёмся к выступлению нашего президента на Валааме. Он сказал об «Орешнике». «Орешник» пошёл в Сирию. Это, как говорится, холодный ушат воды для поджигателей войны, для тех, кого так называли в Советском Союзе, и те, кто на самом деле такими и являются. То есть «Орешник» пошёл в Сирию. И тут же заявление нашего МИДа о том, что Россия отказывается от односторонне взятого на себя моратория по неразмещению ракет средней и меньшей дальности. Вот это ответ. Ну, здесь хочется маленькую справочку дать, что это за договор, да. Он был подписан ещё во времена Горбачёва в 1987 году, в 1988 году начал действовать.
Зобов: Нужно заметить, кстати, что после подписания этого договора, из-за того, что у СССР было таких ракет меньшей и средней дальности на тысячу больше, то есть у Соединённых Штатов их было, по-моему, 790.
Стариков: 846, а у нас 1 тысяча 846.
Зобов: Да, из-за этого некоторые наши генералы считали это действие Горбачёва предательством, а действующий, если я не ошибаюсь, министр обороны пытался возражать, и в итоге его в какой-то момент через пару месяцев нашли повешенным.
Стариков: Ну, любой нормальный руководитель военной структуры будет выступать против того, чтобы дорогостоящего, новейшего вооружения сократить на тысячу больше, чем это делает противник, ноо это ещё не всё. Горбачёв отправил под нож новейшую на тот момент ракету под названием «Ока». Здесь просто дьявол в мелочах, ракеты меньшей дальности — это от 500 до 1.000 км полёта, а ракеты средней дальности — от 1.001 км до 5.500. А ракета «Ока» была 400 км. Она не подходила под эти ограничения. А Горбачёв её в качестве, как говорится, жеста доброй воли. Но, дорогие друзья, у всего бывает хороший конец, в том числе и вот у таких вещей. Значит, в чём хороший конец у ракеты «Ока»? В итоге она была порезана, уничтожена, снята, но разработали после неё ракету «Искандер», которая сейчас является красой и гордостью нашей армии. И вот если бы у нас была «Ока», может быть, у нас не было бы «Искандера». Итак, договор в 1987 году подписали, он начал в 1988 году действовать. Здесь, как говорится, внимание, тушь. Он был бессрочный. То есть дружба и доверие между Соединёнными Штатами и Российской Федерацией должна была быть бессрочной. Понимаете, как красиво. Подождите, я сказал Российской Федерацией, Советским Союзом ещё. То есть на вечные времена дружба, мир, жвачка и так далее. Ну, чуть больше 20 лет вечный договор просуществовал. И американцы вышли из него 2 августа 2019 года.
Зобов: Угадайте, кто тогда был президентом?
Стариков: Дональд Трамп.
Зобов: Всё верно.
Стариков: Всё верно. Россия взяла на себя односторонний мораторий, но сегодня вышло заявление о том, что,
Зобов: Россия заявила, что пока Соединённые Штаты не будут размещать на территории Европы ракеты средней и меньшей дальности, Россия не будет реагировать в ответ также. И вот появляется новость о том, что в Германии начинают размещаться ракеты в неядерном исполнении, но это уже неважно, ракеты, которые можно отнести к этому классу. Вот вам и ответ. И тут же «Орешник» в Сирию. «Орешник» не просто в Сирию, а ещё и рядом с Александром Лукашенко в Белоруссию.
Стариков: Ну, вернёмся после небольшой паузы, дорогие друзья, и продолжим обсуждение интереснейших тем.
Зобов: Мы возвращаемся в эфир. Напротив меня Николай Стариков, я Андрей Зобов, и у нас есть две интереснейшие внутренние темы для вас.
Стариков: Андрей, вот просто перед тем, как мы перейдём к внутренней теме, одно из выражений, которые пишут наши уважаемые зрители там, где идёт наша трансляция на Рутубе, да. Вот Александр Жуков пишет: "Кто-то сказал, что Англия — это гиена Европы. Нет, это крыса". Уважаемый Александр, я бы назвал всё-таки пауком, поспорил бы. А что касается гиены Европы, это Черчилль говорил о Польше. Он не уточнял, что о предвоенной Польше, вот о Польше в целом. И это говорил её ближайший союзник Уинстон Черчилль.
Зобов: Ну, собственно, да, с пауками разобрались. Осталось разобраться с алкоголем. Борьба с ним в России продолжается. «Наливайки» и магазины с алкоголем убирают из дворов Московской области. С 1 сентября перестанут магазинам выдавать лицензии на то, чтобы они не выходили на улицу, а выходили во двор. При этом у всех тех, у кого эти лицензии есть, они вот пока длятся, они смогут там ещё продолжать работать, но в конечном итоге исчезнут. При этом активисты срочно требуют распространить практику по всей стране, чтобы везде вообще запретить. У нас есть замечательные примеры, как в некоторых регионах России вообще запрещают продавать алкоголь, кроме нескольких часов в неделю. Скажите, пожалуйста, что вы думаете, Николай, по поводу этой борьбы? Правильно или неправильно? Ну, надо или не надо?
Стариков: Такой борьба с каким-то пагубным пристрастием человеческим — это затруднение им воспользоваться и просветительская работа. Вот, собственно говоря, две части. Поэтому, с одной стороны, надо двигаться по пути затруднения. С другой стороны, просветительская деятельность, потому что если человек устремлён на то, чтобы обязательно как-то обалкоголизироваться, то преодолеет он эти преграды. Но на определённой преграде он может сломаться. Поэтому здесь главное, мне кажется, не перегибать палку и просветительскую работу, с одной стороны, и с другой стороны, затруднения, которые создаются искусно между алкоголем и человеком, вот как-то их продолжать. Ну, я просто приведу пример. Я в Москве, когда нахожусь, там, где я живу, в доме два алкогольных магазина. Два.
Зобов: Так по всей России, если честно.
Стариков: Ну, не по всей России.
Зобов: Практически по всей России, постоянно во двор заходишь, там какое-нибудь «пиво, рыба, раки».
Стариков: Ну, как-то, мне кажется, это многовато.
Зобов: Ну, многовато, естественно.
Стариков: Честно говоря, мне кажется, что это многовато. Это к вопросу о том, нужно ли вводить какие-то ограничения.
Зобов: А мне кажется, что запрет — это дело такое. Ну, вот просто вопрос же в культуре. Ну, говорят, что бокал вина, например, неплохо выпить, условно говоря, после обеда.
Стариков: Андрей, Андрей, подождите. Я бы сейчас не обсуждал, как говорится, я не являюсь стопроцентным трезвенником, да, поэтому я не могу здесь выставлять себя в качестве примера. Но давайте скажем правду, что в этих алкогольных магазинах продаётся самый разный алкоголь. Там продаётся пиво, там вино, там тяжёлые напитки продаются. Так что говорить, что если есть эти магазины, то они, значит, ведут в какую-то сторону благополучную, ну, не приходится.
Зобов: А вот не боимся ли мы, что мы запретим, а у нас же народ, он суровый, он любит, чем больше ему запрещаешь, тем больше он любит то, что ему запретишь, нет?
Стариков: Мне кажется, что здесь мы просто должны балансировать на грани здравого смысла. И, конечно, вот те ограничения, которые введены губернатором Вологодской области, нужно посмотреть дальнейшую статистику, к чему это привело, да. Вот была ситуация такая, к чему это привело с точки зрения там потребления алкоголя.
Зобов: С точки зрения употребления наркотиков я бы ещё посмотрел, извините, конечно, но мне кажется, что это люди могут начать заменять это чем-нибудь более ужасным. Мне это страшно, например.
Стариков: Ну, такая теоретическая возможность, она есть. Ну, например, дорогие друзья, если мы вспомним сухой закон, который был введён Николаем II, во-первых, итог был в целом в стране не очень, но я думаю, что всё-таки сухой закон здесь не сыграл никакой роли в этом смысле. Но вот наркотики действительно, резкое потребление наркотиков возросло. И потом, уже придя к власти, большевики резко начали бороться с наркоманией, и, в общем, появилось то, что было до появления сухого закона. Поэтому вот здесь тоже определённый исторический опыт есть. Есть опыт горбачёвский. Ну, давайте посмотрим на статистику. Ведь полностью алкоголь не запрещён у нас нигде. Но есть у нас регионы, где, так сказать, в силу традиций ислама вы алкоголь там и не купите.
Зобов: Ну, в некоторых магазинах, которые работают очень мало, да, можно.
Стариков: То есть здесь нужно подходить, стараясь сокращать потребление алкоголя, вести просветительскую работу и вот мягко двигаться по этим двум направлениям. Мне кажется, что именно так.
Зобов: Тут сложно не согласиться, что маленькие разумные ограничения бизнесу, в общем-то, не навредили, то есть они не заставили всех убираться с 1 сентября из дворов, а просто сделали это мягко и постепенно. И вообще, мне кажется, большое количество, огромное количество людей будут, честно говоря, этому рады, а особенно жители нижних этажей домов, у которых под окнами потом люди, которые подвыпили, особенно летом, они начинают горланить, устраивать всякие весёлые и не очень весёлые сцены и мешать, условно говоря, спать. Поэтому этому точно люди будут рады, и вот осознанное уменьшение этого явления — это было бы, конечно, очень здорово.
Стариков: Андрей, вы не поверите, у меня и здесь тоже есть личный опыт. Вот в Санкт-Петербурге, где я живу, я, видите, перемещаюсь между городами и вообще во времени и пространстве много путешествую. Вот в Санкт-Петербурге, вдруг в доме, где я уже давным-давно жил, открылась такая вот «разливайка». Но это был достаточно большой промежуток времени назад. И что там началось? Крики, какое-то безобразие, потому что, естественно, были нарушения все, которые возможны. Закончилось это стрельбой. Я как-то проснулся от того, что какой-то, значит, гражданин просто стреляет в воздух из пистолета. Ну, мне показалось, что он стреляет в воздух. Возможно, было что-то другое. После этого эта «разливайка» была закрыта, а через некоторое время в Санкт-Петербурге были приняты те ограничения, когда в жилых домах их невозможно стало размещать. Поэтому, ну, вот так.
Зобов: В общем, хорошие, хорошие тенденции. А по поводу тенденций очень болезненных для нашего кармана. Готовим ребёнка в школе. Посчитано, что россияне в среднем потратят на сборы ребёнка в школу 16 тысяч рублей. При этом, самые большие деньги тратят на школьную форму, потом второй пункт — канцтовары и третий — учебники. Про канцтовары ещё ладно, понимаю. Хорошо, что учебники такие недорогие, если честно, я вот удивился. Я не готовил ещё ребёнка к школе, не знал. А вот школьная форма — это вообще нормально?
Стариков: Ну, я сторонник того, чтобы школьная форма была. Но здесь мы сталкиваемся с ситуацией, что для некоторой части наших соотечественников, к огромному нашему неудовлетворению, и я бы даже сказал, нашему стыду, они не могут себе это позволить. Значит, здесь должна быть какая-то государственная программа, возможно, целевые выплат на покупку школьной формы. Но это всего лишь один из способов того, чтобы мы вернулись к одной из главных тем, Андрей, с которым мы с вами вокруг не то, что кругами ходим, но к ней возвращаемся. Вот смотрите, начали мы с пошлин Трампа. Почему у Трампа есть хотя бы теоретическая возможность шантажировать различные государства доступом или отсутствием этого доступа на рынок Соединённых Штатов Америки? Потому что в США живёт сколько-то миллионов, сотен миллионов людей, из которых большое количество обладает большой покупательной способностью. Почему? Они эти деньги зарабатывают. У них хороший доход. Да, там высокие цены, это всё понятно. Но тем не менее, есть покупательная способность. В Китае люди работали за миску риса, прошли десятилетия, и Китай поборол нищету, выведя сотни миллионов людей на более-менее приличный уровень, а другие сотни миллионов людей — на уровень потребления западного человека. Поэтому, когда нам финансовые власти говорят, что главная проблема инфляции — это высокие зарплаты, это стопор на пути к геополитическому влиянию. У нас должны быть высокие зарплаты у подавляющего большинства населения нашей страны. И чем больше, тем лучше.
Зобов: И тогда мы и школьную форму купим. И даже за ипотеку как-нибудь заплатим.
Стариков: И мы будем рынком сбыта, в том числе и иностранных товаров, потому что самые важные вещи мы, конечно, должны производить у себя. Но всегда найдутся вещи. Вот я слышал сейчас российские бананы, да, будут производить у нас. Прекрасно, здорово. Но можно их завести и из-за границы. То есть мы должны ставить одной из целью экономику высоких зарплат, потому что это геополитическое влияние.
Зобов: Ну, кстати, президент именно это и говорит практически на каждом заводе, куда он сейчас приезжает.
Стариков: Конечно, но финансовые власти пока как-то одним ухом слышат президента, а через другое ухо всё у них вылетает. Ну, связь очень простая. Когда обсуждаем Трампа, в чём его инструмент? Высокие доходы американских граждан. И Урсула фон дер Ляйен что кладёт на стол переговоров? Высокие доходы граждан Евросоюза. Там, конечно, разные есть, но тем не менее, вот и у нас должен появиться этот козырь. Это цель должна быть, а не бороться с этим как с неким негативом.
Зобов: Да. Я абсолютно согласен. Чтобы, красивую, в общем-то, по сути, школьную форму могли себе легко позволить все, и у нас не было так, что родители пару месяцев откладывают на то, чтобы ребёнка в школу собрать или ещё больше. А чтобы они просто спокойно его собирали и ещё ему что-то в подарок покупали, чтобы он шёл в школу с улыбкой.
Стариков: На этом заканчиваем. До свидания, всего доброго вам.
Зобов: До свидания, всего доброго.
Проект реализуется при поддержке Президентского Фонда культурных инициатив.
Подпишитесь на рассылку
Подборка материалов с сайта и ТВ-эфиров.
Комментарии