Ленин и его письма родным – «Киев. Россия» (часть 2)

В эпоху, когда не было соцсетей, интернета и телефона, люди писали друг другу письма. Других вариантов для общения просто не было. Поэтому именно письма дают нам возможность понять личность человека. Особенно, когда речь идет о личной переписке, да еще и о времени, когда известный человек еще был совершенно неизвестным. 
Вот мы и изучаем Владимира Ильича Ленина по его письмам родным. Читаем 37 том полного собрания сочинений, который так и называется «Письма к родным. 1893-1922» (ГИПЛ 1957). 
Родные Ленина это: «В том входят сохранившиеся письма, записки и телеграммы В. И. Ленина, посланные им матери М. А. Ульяновой, старшей сестре Анне Ильиничне Ульяновой-Елизаровой и ее мужу Марку Тимофеевичу Елизарову, брату Дмитрию Ильичу Ульянову, младшей сестре Марии Ильиничне Ульяновой и жене Надежде Константиновне Крупской».
В предыдущем материале мы читали письма будущего вождя мирового пролетариата о... Шу-шу-шу.
Так Ленин называл село Шушенское, где он отбывал ссылку.
Сегодня почитаем ленинские письма, в которых он рассказывает не о России  – о загранице.

Ленин о различных городах и странах

Стоит отметить, что Владимир Ильич за границей жил очень много. Первую поездку за рубеж он совершил в 1895 году, по возвращении из которой был арестован, год отсидел под следствием и был сослан в то самое село Шу-шу-шу. Ссылка продлилась почти три года (1897-1900), после чего Ленин достаточно быстро вновь уехал за границу. Где с небольшими перерывами прожил до своего возвращения в Россию весной 1917 года. Ну. а встав во главе Советского государства Владимир Ильич уже никуда за рубеж не ездил…
Любопытно, что Ленин всегда в рассказах советских учебников представал гением, а не простым, трудолюбивым человеком. Володя Ульянов всегда был в советской пропаганде отличником и знатоком всего, что только можно. Между тем, достаточно почитать его письма, как перед нами предстанет обычный молодой человек, который знает свои слабые места. И не стыдится о них рассказать – чтобы подтянуть. 
Выехав за пределы Российской империи первый раз, 14 февраля 1895 года, Володя Ульянов отправляет своей маме из австрийского Зальцбурга следующее письмо: 

«Пользуюсь остановкой на 2 часа в одном австрийском городке (недалеко уж от места назначения), чтобы исполнить обещание написать с дороги.  По «загранице» путешествую уже вторые сутки и упражняюсь в языке: я оказался совсем швах, понимаю немцев с величайшим трудом, лучше сказать, не понимаю вовсе. Пристаешь к кондуктору с каким-нибудь вопросом, - он отвечает; я не понимаю. Он повторяет громче. Я все-таки не понимаю, и тот сердится и уходит. Несмотря на такое позорное фиаско, духом не падаю и довольно усердно коверкаю немецкий язык.
Поклон всем нашим. Твой В. Ульянов». 

Приехав в столицу Германской империи, он подробно рассказывает матери чем занимается и вновь констатирует «проблемы с немецким». 10 августа 1895 года нerr W. Ulianoff сообщает следующее: 

«Устроился я здесь очень недурно: в нескольких шагах от меня - Tiergarten (прекрасный парк, лучший и самый большой в Берлине), Шпре, где я ежедневно купаюсь, и станция городской железной дороги. Здесь через весь город идет (над улицами) железная дорога: поезда ходят каждые 5 минут, так что мне очень удобно ездить в «город» (Моабит, в котором я живу, считается собственно уже предместьем). 
Плохую только очень по части языка: разговорную немецкую речь понимаю несравненно хуже французской. Немцы произносят так непривычно, что я не разбираю слов даже в публичной речи, тогда как во Франции я понимал почти все в таких речах с первого же раза. Третьего дня был в театре; давали «Weber» Гауптмана. Несмотря на то, что я перед представлением перечитал всю драму, чтобы следить за игрой, - я не мог уловить всех фраз. Впрочем, я не унываю и жалею только, что у меня слишком мало времени для основательного изучения языка».

Не очень часто, но в своих письмах, Ленин иногда дает оценку тем или иным городам, в которых ему приходится жить. Эти оценки крайне любопытны. К примеру, в письме из Шушенского, отправленного матери и сестре Анне  8 марта 1898 года Владимир Ильич высказывается о Москве: «А ведь скверный город Москва, а? Сидеть там скверно, книги издавать скверно, - и почему это вы за нее держитесь? Я, право, изумился, когда Марк сообщил мне, что ты (сестра Анна Ильинична – Н.С.) против переселения в Санкт- Петербург…».
Через два с половиной года, в конце 1900 года, мать Ленина получает письмо из Мюнхена, в котором сын рассказывает о своей поездке в Прагу.
 (Напомним, что Владимир Ильич очень любил кататься на коньках, а Маняшей называл младшую сестру Марию Ильиничну).

«Катается ли Маняша на коньках? Здесь есть какой-то kunstliche (!) Eisbahn (искусственный каток), я все собираюсь посмотреть на эту подделку. Даже лед теперь искусственный – бедные пражцы». 

20 февраля 1901 года Владимир Ильич рассказывает своей маме (и нам) несколько интересных фактов из жизни Германской и Австро-Венгерской империй.

«На днях кончился здесь карнавал. Я первый раз видел последний день карнавала за границей — процессии ряженых на улице, повальное дурачество, тучи конфетти (мелкие кусочки цветной бумаги), бросаемых в лицо, бумажные змейки и пр. и пр. Умеют здесь публично, на улицах веселиться! 
Я вполне здоров, — должно быть оттого, что сравнительно много бегаю и мало сижу. Вообще живу по-старому.
Скоро конец Надиного срока (24. III по здешнему, а по вашему 11. III). На днях пошлю прошение о выдаче ей паспорта. Вот что попросил бы Маняшу прислать мне с ней: коробочку «моих» перьев. Представь себе: здесь не нашел нигде. Глупый народ — чехи и немчура. Английских перьев нет, только «своего» изделия, дрянь страшная».

Еще через несколько дней, 2 марта 1901 года Ленин снова пишет матери о занятии языками: «Жалею, не занимался я чешским языком. Интересно, очень близко к польскому, масса старинных русских слов. Я недавно уезжал, и по возвращении в Прагу особенно бросается в глаза ее «славянский» характер, фамилии на «чик», «чек» и пр., словечки вроде «льзя», «лекарня» и пр. и пр. Погода теперь стоит теплая, весенняя, прокачусь, поди, недурно в Вену». 
Через месяц, 10 апреля 1902 года, Владимир Ульянов впервые подписывает письмо «Ленин», направленное матери из Мюнхена. Сама же подпись с изменившим историю планеты псевдонимом «Ленин» появилась в 1901 году в письме Плеханову.
29 марта 1903 года Владимир Ильич пишет маме из Лондона (куда он переехал) в Самару, «У нас тепло. Недавно мы взяли и Е. В. на большую прогулку — захватили с собой бутерброды вместо обеда и двинулись на целый день ins Grüne в воскресенье (как-то невольно выходит все по-заграничному, что именно в воскресенье гуляем, хотя это неудобно, ибо везде полным-полно). Погуляли отлично, воздух нас всех опьянил, точно детей, и я потом отлеживался, как от сибирской охоты. Мы вообще насчет гуляний не промах. Единственные из всех здешних товарищей, изучающие все окрестности города, это мы. Находим разные «деревенские» тропинки, знаем ближние места, собираемся и подальше прокатиться. Я себя хорошо чувствую последнее время, работаю регулярно и не страдаю от сутолоки. Надя с Е. В. здоровы тоже».
А вот за открытку, которую Ленин и Крупская отправили родственникам из швейцарского Фрутигена, сегодня бы он подвергся бы информационной атаке, обвинениям в сепаратизме, а возможно даже был бы арестован. На Украине. 
Дело в том, что на 7-8 июля 1904 года, когда 34-летний В.И. Ульянов решил отправить телеграмму своей маме, Украину еще не изобрели. Пока это был просто «проект» австро-венгерской разведки. Поэтому адрес на телеграмме, которая отправилась М.А. Ульяновой из далекой Швейцарии, Владимир Ильич написал так: Киев, Россия.

«Марии Александровне Ульяновой.
Лабораторная улица, д. 12, кв. 14. Киев.
Kiev. Russie. Russland
Привет от бродяг дорогой мамочке и Маняше. Ваш В. Ульянов».

Писем родственникам Ленин написал очень много, но сохранилась лишь малая часть их. 14 января 1908 года из Женевы ушло послание сестре Марии (Маняше):

«Мы уже несколько дней торчим в этой проклятой Женеве... Гнусная дыра, но ничего не поделаешь. Приспособимся. Как вы живете? Мерзнете? Здорова ли мама? Поцелуй ее, пожалуйста, от меня и передай привет Анюте, а также Мите, если он еще не уехал».  

Через полгода, 20 июня 1908 года Ленин пишет маме из Женевы, рассказывая о своей поездке в Лондон. Помните, героя А. Дюма, Портоса, который соглашался плыть в Англию, только если ему обеспечат там нормальное питание? Вот Ленину этого никто не сделал! 

«Дорогая мамочка! Давно что-то не писал я вам. Кажется, последний раз открытку из Лондона²⁵¹. Приехал я оттуда больным, схватил катар кишок. Теперь поправился, стал есть как следует, чувствую себя после диеты всегда голодным. Взялся за работу.
Живем мы по-старому. Погода стоит до крайности неровная. То жары, духота и грозы. То дожди и холодно, как сегодня. Лето не налаживается».

Мимоходом, обратим внимание на ленинский слог. В чем только Ленина обвиняли его политические противники и враги созданного им государства? Да, в чем угодно! Кроме одного – безграмотным Владимира Ильича никто никогда не называл. Слово «жара», которое сегодня употребляется строго в единственном числе, в те времена допускало и множественное. Вот Ильич и пишет «то жары, духота и грозы».
Женева Ленину не нравилась, а вот Париж вызывал у него некое смешанное чувство. 1 февраля 1910 года он пишет сестре Анне Ильиничне из столицы Франции. 

«Париж — дыра скверная во многом... Приспособиться вполне к Парижу я до сих пор (через год после поселения здесь!) не мог, но все же чувствую, что назад в Женеву меня теперь только разве особые обстоятельства загонят!». А 21 февраля 1914 года Владимир Ильич сообщает маме из Кракова в Вологду «Я был не в Лондоне, а в Париже, прокатился недурно. Париж — город очень неудобный для жизни при скромных средствах и очень утомительный. Но побывать ненадолго, навестить, прокатиться — нет лучше и веселее города. Встряхнулся хорошо».

Продолжение следует…