Памяти Владимира Вольфовича Жириновского

Кто стоит за "революциями" в Северной Африке? Нужна ли России национализация недр и тяжелой промышленности? Что получит Россия от вступления в ВТО? Об этом и многом другом Николай Стариков беседует с лидером ЛДПР  Владимиром Жириновским.

Николай Стариков: Добрый день, в эфире программа Русская политика, в которой мы говорим о происходящих в мире событиях с точки зрения интересов нашей страны. Сегодня в нашей программе Владимир Вольфович Жириновский. Здравствуйте, Владимир Вольфович.

Владимир Жириновский: Здравствуйте.

Н.С.: Хотелось бы узнать Ваше мнение о происходящих событиях в Северной Африке. Очень тревожно раз за разом вспыхивают различные страны. Скажите, пожалуйста, что происходит?

В.Ж.: Я думаю, можно сравнить вполне с нашим семнадцатым годом. Созрела обстановка в Северной Африке - у них не было никогда революций подобных. У них были проблемы борьбы с колонизаторами. Допустим, французская Африка против Франции, англоязычные против Британии, немножко Ливия против Италии, ну и так далее. То есть борьба с теми, кто их захватил, в том числе и Османская империя. Поэтому там всегда были антитурецкие, антифранцузские, антибританские, анти итальянские ну и так далее. Но это закончилось, уже пятьдесят, семьдесят, восемьдесят лет они свободны. Хотя колониальные страны менялись, то турки были, то англичане. Но, тем не менее, они полностью свободны. Они пережили этап монархический и от монархии избавились. И вот сейчас у них прошла наша февральская революция, семнадцатый год, когда им хочется демократии. Там действительно никаких партий почти нет. Если в Египте есть, то она одна большая, проправительственная. Практически ничего изменить нельзя, сделать нельзя. Я в Ираке был, у них КПСС – партия арабского социалистического возрождения, мощное КГБ, глава государства, такой вот сталинский режим. Здесь, в Египте помягче, допустим. Или Тунис. Тунис, был у них Бургиба, пришел Бен Али и пришел надолго. Идрис был король, Идрис Первый. Пришел Кадаффи и вот до сих пор находится. Причины этих революций…Конечно есть проблема безработицы, но она везде. Есть проблема с жильем, но главная я считаю, это новая, характерная для сегодняшнего этапа - это молодежь. Во Франции тоже была молодежь, в мае шестьдесят восьмого года они взбунтовались и через год де Голль ушел. А здесь чем-то похоже на майские события шестьдесят восьмого года во Франции.

Н.С.: Но если говорить о событиях февральской революции, то, на мой взгляд, там совершенно четко прослеживается след наших британских друзей. Вы видите это?

В.Ж.: Так а здесь тоже самое, я почему и сравниваю. Обязательно есть след. Если бы это была собственная революция, то где партии, где лидеры, где движения, кто возглавляет?

Н.С.: То есть революция есть, а лидеров нет?

В.Ж.: Значит, это не революция. Значит это спровоцировано. Я просто говорю о том, что действительно условия для выступлений есть, они устали от этих руководителей. Как у нас, может Николай Второй и хороший, но действительно усталость была. Триста лет семья Романовых, он уже, по-моему, двадцать три года. По игре Брежнев – КПСС. Была усталость от КПСС. И там была усталость от этого Бен Али, Кадаффи, Хосни Мубарак и другие. Ну, по тридцать, сорок лет одна и та же семья. Но организующая рука конечно есть. Видимо, это очередной этап третьей мировой войны. Некоторые считают, что первый эпизод начался в январе девяносто первого года, операция «буря в пустыне», тридцать три государства. Чем не мировая война? Тридцать три государства участвуют в нападении на Ирак, а до этого провоцируют его на вторжение в Кувейт. И Вашингтон и Москва разрешают ему, он никогда бы не пошел. И вот, двадцать лет, нужно эпизоды добавлять. Вот вам Афганистан, очередной эпизод. Вот Ирак, Багдад полностью оккупация его. Теперь серия арабских революций. Не происходит революции в Иране, в Пакистане, другие страны все-таки, другой язык. А именно там, где есть родственность, все они арабы, все они соседи. Все идет по сценарию. Есть момент, связанный с нефтью. Ливийская нефть самая легкая. Она залегает очень близко, ее добывать очень легко и она легко расщепляется на все фракции. У нас в Сибири очень глубокое залегание и очень тяжелая на расщепление на фракции. Даже малое количество ливийской нефти, оно более выгодно, чем наше сибирская нефть. Это имеет значение. Смотрите, уже приплели газопровод Египет - Израиль. Взорвали. Идет провоцирование нестабильности, свержение режима. Даже если это был проамериканский режим, они устают, американцы понимают, если до конца довести Хосни Мубарака, то действительно придет полностью антиамериканский режим. А давайте-ка мы его пораньше уберем! Поставим другой, проамериканский, но по моложе, свежий, новый. Тоже самое Бен Али. Бен Али - это маленькая страна, первый опыт там. Получилось. Давай Египет. Получилось. Давай Йемен, давай Ливия, Сирия и так по всем этим странам, только там где уже явно проамериканская власть, Бахрейн или Катар – что там свергать? Там и так практически база или ВМФ США или еще кого то. Цели какие? Главная цель дестабилизация обстановки в мире. Потому что, экономический кризис продолжается. Как из него выйти? Или начать войну внезапно - опасно. А если начать выдавливать турок, арабок, албанцев,  курдов из Европы, поскольку не получилось им уйти культурно, европейцы воспринимают это хорошо, даже с одобрением. В Африке дестабилизация. Мы не виноваты! Народ восстал, не хочет этих правителей. Нефть опять же. Это проблема на всех распространяется. Цены растут, или еще какие то проблемы. Это тоже связано напрямую с экономикой. В какой-то степени, подойти к Ирану, здесь же подталкивать Израиль. Была же проблема не входить в Ирак, израильское лобби в США  надавило входить в Ирак. Они очень боялись Садама Хусейна. Вот вошли. Теперь их последний страх – Иран. Постепенно к Ирану подходит.

Н.С.: Но в Иране революция как раз таки вряд ли получится. Потому что власть реально будет сопротивляться, они не намерены сдаваться.

В.Ж.: Но им выгодно показать: назревает, назревает, назревает. Люди хотят свободных выборов. Чтобы если что удастся в Иране, чтобы это было воспринято более естественно. Даже Турция. Там могут поддержать, допустим, армию и противорелигиозные движения, если потребуется.

Н.С.: В июне в Турции выборы.

В.Ж.: Вот посмотрим. Партия Тагана получает все больше и больше. Это может напугать Запад, потому что, это может слиться с режимом Хаменеи в Иране. По Ирану им не нравится, что режим религиозный. В этом смысле он действительно для них опасный, тоталитарный. И влияние, шииты есть и в Азербайджане и в Сирии и в Ираке и в Йемене. То есть везде есть шиитские общины. Если оставлять иранский режим, то это будет особый партизанский отряд, состоящий из шиитов. Им выгодна везде смена режимов, даже если будет не очень проамериканский, но видимость демократии, чтобы влиять, свои партии создать. Эти партии придут к власти. Ну как вариант Сербии. Сербский вариант, грузинский, оранжевая революция. Опять же может быть и не проамериканская партия, но создать возможность выбора, возможность их оспаривать, и возможность прихода к власти уже демократическим путем прозападных, проевропейских, проамериканских партий. И так, продолжение третьей мировой войны, двадцать лет, расширение фронтов. Фронт Балканы, Кавказ, ближний Восток, Израиль, Палестина, Афганистан фронт. Четыре. Теперь пятый. Северная Африка. Потом появится Иран. Потом Пакистан. Потом Турция. И вот все это вместе взятое будет дальше развиваться, чтобы, где то к двадцатому, тридцатому году мусульманский фактор использовать в расчленении Китая. Начать с Западного Китая и спровоцировать расселение Китая.

Н.С.: Есть ли во всех этих событиях угроза территориальной целостности для России?

В.Ж: Есть, но менее болезненная, поскольку мы это уже все знаем. Мы это все пережили, и эти страны независимы сегодня. Азербайджан, Туркмения, Узбекистан, Казахстан, Киргизия, Таджикистан – эти шесть стран мусульманских для них угроза есть. В Азербайджане чисто вариант тунисский, потому что семья Алиевых управляет там уже двадцать лет условно. И клановость, и коррупция, никаких выборов, то есть чисто вариант Туниса, пожалуйста, и того же Египта. С Сирией можно сравнить, просто в Сирии нефти нет. Азербайджан в зоне риска, там и так не очень-то про российский режим, но они могут усилить, чтобы это был явно проамериканский режим. Там базы поставить с Севера против Ирана. Они медленно должны окружить Иран, со всех сторон. Им выгодно это для выхода из экономического кризиса большую войну начать, им выгодно полностью под контроль взять мусульманский мир и им выгодно подойти к Китаю, Китай очень быстро идет на первое место. Второе уже есть, давайте первое займем. Это американцам не выгодно. То есть Китай сегодня, это где то 1970- 1980 год. Еще Брежнев, еще сильное КПСС, но скоро должно какое то крушение наступить, нужен Горбачев туда. Если Горбачева сложно привести к власти, давайте начнем с дестабилизации западного Китая. Там нефть, там газ, там мусульмане и если ситуацию взорвать должным образом и выбор сделать на север, Западный Китай, то ситуация может пойти по нужному сценарию - отделению мусульманских автономных регионов, Тибет, в чем то Манчжурия, в чем то Монголия, Юг Китая. Поломать статус второй державы, претендующей быть первой. Россия не нужна, Россия в пятерку с трудом войдет, может быть. И то скорее на пятом месте. Поэтому угрозы нет. Скорее Евросоюз после разлома Китая будет представлять опасность, но и там брожение есть.

Н.С.: Но уже сейчас Евросоюз раскалывается.

В.Ж.: Все, Евросоюз трещит. Сама Америка может затрещать тоже. Здесь мы остаемся в зоне такого относительного неучастия. Нейтральная позиция. Мы должны сейчас накопить силы, сделать здоровую экономику на все времена, чтобы не ждать конъюнктуры цен на нефть, потому что неизбежно и альтернативное топливо и оскудение наших нефтяных скважин. Мы имеем возможность лет десять - пятнадцать накапливать силы, но не тем путем, как сейчас, когда вывоз капитала продолжается, а уезжают лучшие умы - это не выгодно. Надо искать формулу при которой люди и капиталы останутся здесь.
 

Н.С.: Если вернуться в нашу страну и к экономике, как Вы начали говорить, 12 апреля было инициировано создание общественной организации профсоюза граждан России. Ваше мнение по поводу триады национализации, которая является платформой этой организации. Это национализация финансовой сферы, это начало торговли за рубли, национализация недр, национализация обрабатывающей промышленности и монополия государственной торговли этими природными ресурсами. Как Вы, как один из виднейших политиков современной России относитесь к такой национализации?

В.Ж.: Здесь нужно выдержать правильную пропорцию. Любая революция, если перебор в какую то сторону, мы можем потерять слишком много. Национализация в сельском хозяйстве привела к худшим результатам. Лучше бы остались отдельные крестьянские хозяйства. Мелкая торговля или мастерские – это все может быть в частных руках. У нас приватизация была проведена неправильно. И это вызвало отрицательное отношение к частному сектору. В принципе, конечно, если бы нефтегазовые ресурсы полностью были в руках государства - это принесло бы больше пользы. Почему это должно быть в частных руках? Это же не связано с тем, что они это произвели.

Н.С.: Интересный момент! Когда нефть, газ находятся в земле, то если спросить любого гражданина России. Он скажет, что это принадлежит народу России. Когда все это добыто на поверхность частной компанией, происходит удивительная метаморфоза – нефть и газ становится собственностью этой компании.

В.Ж.: Она мало что вкладывает, получает просто деньги за продажу естественных ресурсов. Если у кого-то есть яблоня, он за ней ухаживает, удобряет, от вредных насекомых спасает, веточки подрезает. Есть яблони, которые растут сами по себе, и никакой проблемы нет, много яблок. Здесь тоже самое. Нефть, газ находятся под землей и только силой государства можно было добиться такого объема добычи - мы уже вышли на пятьсот миллионов тонн. В СССР было шестьсот миллионов тонн, но и треть территории мы потеряли. Тогда, деньги заработанные нами уходили на поддержку Африки, Латинской Америки. Сегодня это в частных руках уходит обратно, то есть мы дважды обманули наш народ. Это несправедливо. Абсолютно. С удовольствием поддержим национализацию энергоресурсов. Частники сразу позакрывали шахты. Все шахты работали при советской власти. Добыча угля все росла и росла. Нерентабельно. Что значит нерентабельно, когда уголь и сегодня очень важный вид топлива для химической промышленности и он тоже может быть расщеплен на фракции, как и нефть. Зачем вы сжигаете уголь? Вы расщепляйте его тоже на фракции! И сжигать будем остатки угля, которые дальнейшему разложению не подлежат. А мы сжигаем ценнейшее сырье! Энергетика в руках государства вполне была бы оправдана. Значительная часть машиностроения могла бы быть в руках государства. Внешняя торговля. Вся внешняя торговля пошла за эти двадцать лет в минус. Они вывозят все лучшее и деньги там. Что это за торговля? Это не торговля. Форма такого грабежа, внутренней колонии. На пользу пошло бы нам вновь национализировать отдельные отрасли, посмотреть, как они будут работать. Хотя каждый раз, какая возникает дилемма: частный сектор оказался в руках воровских, грязных, поэтому он не дал того эффекта, который дает частный сектор на Западе. Если сейчас вернуть в руки государства, вновь частный сектор может оказаться не очень рентабельным, уже нет тех заводов, тех инженеров.

Н.С.: За миллион долларов качать нефть, вполне можно найти хороших специалистов. А не миллиарды, как Ходорковскому.

В.Ж.: Нет, нет, нет. Обязательно нужно сократить эти бешеные доходы наших банкиров, руководителей некоторых энергетических наших предприятий. По миллиону в месяц получают, когда средняя зарплата по стране семнадцать тысяч. Пускай Москва тридцать, Петербург двадцать одна тысяча, но в среднем пятнадцать тысяч, кое где и семь- пять тысяч, а тут люди получают миллион. Я понимаю инженеру конструктору, если появится новый Королев, новый Курчатов, Янгель, Глушко – это, пожалуйста! Человек показывает машину, она дает условно сто миллионов рублей в месяц. Давайте ему платить миллион, он девяносто девять нам дает. Если доход от деятельности какого-то человека дает бешеный нам доход, давайте ему платить один процент от этого. Таких немного будет. Может быть, тысяча на всю страну будет. А так, чтобы получали зарплату ни за что, нам не выгодно. Тем более, на что они ее тратят? Живут там, наслаждаются там, рожают там, дети учатся там, у них дворцы, а для страны ничего не остается. Поэтому, это я поддерживаю.

Н.С.: Получается очень интересная ситуация. Я беседовал с депутатами государственной думы, другими политиками. Все считают этот путь национализации природных ресурсов обязательным, необходимым. Но почему-то ничего не происходит. Сейчас начнется предвыборная компания в парламенте. Может ли ЛДПР выступить с такой инициативой и внести пункты о национализации финансовой системы, недр России, монополизацию торговлю природными ресурсами в пользу государства, внести в качестве пункта в свою предвыборную программу, для того, чтобы привлечь больше голосов избирателей?

В.Ж.: Уже вносили. И сейчас внесем. И делали попытки оформить это в виде проектов законов. Поэтому все делаем. Это наше действие с самого начала, наши программные пункты. Постоянно об этом говорим, выступаем, пишем докладные руководству страны и в нашей экономической программе все это есть и по налогам и по национализации. Может что-то и перекликается с коммунистами, но они виноваты в том, что уже была у нас полностью государственная промышленность и экономика, но они сами ее и разрушили. Мы обязательно будем вносить это в пункты программы и было у нас, нам не надо ничего вносить. У нас была простая позиция: вся тяжелая промышленность в руках государства, легкая, пожалуйста, у частника. И то! Если он перестанет выпускать ткани у нас и шить одежду, а будет нам завозить все китайское и турецкое, то и легкая промышленность должна быть национализирована. Мы должны производить свое. Ни в одном магазине нет пары русской обуви. Вот костюм, от Зайцева. Купил в его салоне. Но в магазинах то нет ничего. А если спросим про ткань, вероятнее всего из Италии. А индус один, ателье у него в Москве, прямо у Красной площади полу подвальчик, ткань из Италии, шьют в Китае, а продает индус в Москве. Что нам остается? Арендная плата за его ателье. Это чудовищно. Наши ткани есть, наши могут шить не хуже, чем там. Такой вариант, что Россия площадка, такой «черкизон», нас не устраивает. Мы сами можем все шить, и ткани наши и пошив, и обувь, и питание. Вот сейчас я приезжаю на Сапсане в Петербург, немецкие вагоны. А что? Не могли мы в Мытищах это наладить? Уралвагонзавод? У нас огромное количество. Вот ошибка той экономики советской, когда можно было быстрее даже сразу оборонные предприятия ориентировать   цех танки, цех трактора, цех вагоны пассажирские, цех вагоны товарные.

Н.С.: Танки у нас все-таки лучше получались.

В.Ж.: Был спецзаказ, была жесткая дисциплина, была опасность потерять не только работу, но и жизнь. В этом смысле – это судьба России. Когда смертельная опасность – все хорошо получается. Как опасности нет, то слишком сильное расслабление. У нас люди способны работать и в условиях экстремальных и в условиях обычных, но ошибка обороны экспорта была в том, что все гнали на оборону. Пускай будет мощная армия и военная техника, но выпускайте вы и гражданскую, те же пассажирские самолеты, те же автобусы, машины - все могли делать на этих оборонных предприятиях с таким же качеством. Проблема - не забывать про наш потребительский рынок, чтобы он насыщался нашими товарами. Половина продовольствия из за рубежа.

Н.С.: Это напрямую касается темы вступления России в ВТО. Хотелось бы узнать Ваше отношение к вступлению.

В.Ж.: Если вступать, то на наших условиях, чтобы это не отразилось отрицательно на нашей экономике. На сколько я понимаю, если взять чисто условие ВТО, то в случае вступления еще хуже у нас будет с сельским хозяйством. В Латвии запретили варенье варить – слишком много сахара уходит. По средним нормам Евросоюза самое дешевое варенье в Португалии. Значит нам говорят сократить потребление сахара, и не говорят прекратить варить варенье. Но у них рост потребления сахара за счет того, что они варят варенье. Вот дешевое португальское и они покупают дешевое португальское. Киргизия выращивала клубнику. Нет, теперь они покупают израильскую - она дешевле. Там более жаркий климат. По климату у нас не рентабельно все сельское хозяйство. По пошиву – это турки и китайцы. Кожу от нас еще берут как сырье, допустим. Я был в Осташков, это ваш сосед, тверская область, в Курске я был, кож завод. Отправляют за рубеж. Оттуда приходит мебель итальянская, обувь, кейсы, чемоданы. Но и скот оказывается не рентабельным, пастбищ мало, кормить нечем, дотации нельзя. Сельское хозяйство может тогда погибнуть, промышленность, медицина, вся промышленность может погибнуть, она у нас тяжелая.

Н.С.: А плюсы то какие?

В.Ж.:Вот плюсов мы не видим. Возможно, какие то наши олигархи быстрее будут заключать какие-то соглашения, возможно Мордашов получит возможность продавать свою сталь в Америке. И череповецкий комбинат будет дольше работать. Самый большой рост будет только у одной отрасли металлургии. Ради того, чтобы несколько заводов металлургических сохранили объем продаж за рубеж, мы не выиграем ничего. Те же рабочие будут покупать импортное продовольствие, одежду, обувь, мебель и лекарства. Даже они не выигрывают. Выигрывает только хозяин Лисин, хозяин Мордашов. Сотня человек выиграет, а сто миллионов проиграет.

Н.С.: Собственно говоря, если мы хотим поддержать металлургию, если она в сложном положении, это можно сделать, не вступая в ВТО.

В.Ж.: Конечно, начинайте строить дороги и жилье. Везде потребуются металлоконструкции. Мосты, транспортное машиностроение весь ваш металл возьмет. Я понимаю, они нам говорят : «Наш лист стальной нельзя использовать в автомобилестроении. Мы все равно берем из Швеции, из Германии». Хорошо. Давайте на грузовики. Можно найти применение нашей стали, которую мы не можем довести до кондиции использования в автомобилестроении. Я бы так сравнил нашу промышленность: если у нас не получаются легковые автомобили, давайте сделаем упор на грузовики. Соединим МАЗ с Камазом и будет лучший грузовик в Европе. Лучше чем, Вольво, который только для европейских дорог. Давайте Камаз выпускать, чтобы никто нам не был конкурентом. Мы имеем много кож сырья, но дубленки такой выделки, как в Югославии, Германии не получается. Я сам в Москве померил немецкую дубленку, но это пиджак за сто тысяч рублей! Машина дешевенькая. Давайте овчину выпускать, обычные полушубки для пограничников, для армии, для МЧС, для ЧОПов, для охраны и они с удовольствием это все возьмут. А немецкие дубленки – это пиджак! В нем в плюс пять ходить! Мы должны специфику свою учитывать, должны выпускать продукцию для нашего климата. Вот возьмите батареи. Вот не русские стоят у Вас батареи. Это итальянские. Но они не выдерживают температуру и начинают лопаться. Наши чугунные. Все. И не надо закупать сантехнику из Италии, пускай в Сочи закупают и в Крыму. А вся Северная часть России выдерживает наши чугунные батареи. Я в доме все поменял на наши чугунные батареи, ибо все итальянские потекли. Они нужны там, где плюс пять, где их включают раз в месяц, раз в году, январь, все.

Н.С.: Не случайно, раньше были только чугунные батареи.

В.Ж.: Так в том то и дело! Они тяжелее, они дорогие, но они выдерживают наш мороз. Как и наша шуба выдерживает наш мороз. То есть мы должны сохранять нашу экономику, соответствующую нашим погодным условиям, нашему климату, нашим дорогам, нашему быту. Но там, где нам не во вред добиваться высоких европейских стандартов.

Н.С.: Но в целом, можем мы с Вами сказать, что вступление в ВТО не выгодно для России? И что мы с Вами можем сомневаться, что в нынешней ситуации, когда Россия все-таки достаточно ослаблена, мы сможем выторговать такие условия на вступление в ВТО, которые полностью обезопасят нашу экономику?

В.Ж.: Китайцы вступили.

Н.С.: У них дешевая рабочая сила.

В.Ж.: За счет этого они добились успеха. Их показатели даже ниже европейских. Китайцев трудно обвинять, ибо их себестоимость продукции оказалась ниже. У нас она дороже. Производительность труда у нас ниже, досталась нам от советской власти. Единственное, что меня смущает, если нам очень не выгодно быть в ВТО, то почему нас не пускают туда? Это вызывает подозрения. Единственную страну! Всех приняли. А нас нет. Ставят искусственные условия, мы все делаем, и все равно нет, нет, и до сих пор нет! Вот это вызывает подозрения. Если вдруг там нам станет хуже, будет нанесен большой удар по нашей экономике, так может быстрее нас втянуть и разбить нашу экономику!

Н.С.: Может, мы не хотим? Мы моделируем так переговорный процесс, что в итоге нас не могут принять туда.

В.Ж: Если так происходит, тогда мы выигрываем. Мы не вступаем и готовы вести переговоры. Но подозрение у меня одно лишь. Если нам вдруг станет не выгодно, мы в любой момент можем выйти. Если все-таки встанет вопрос о вступлении. В этом году обещают, где то к концу году. Правда, уже были не в первый раз такие общения. Насколько я понимаю, можно записать в условия принятия, что если после первых двух трех лет мы увидим, что нам это не выгодно, мы заранее предупреждаем о выходе.

Н.С.: Есть русская народная поговорка: « коготок увяз…» и так далее.

В.Ж.: Я с Вами согласен. Пока не будем вступать, нам это не выгодно. Я просто пытаюсь объяснить ситуацию, почему так долго не принимают, всячески препятствуют. В НАТО понято. У них исчезнет смысл существования. Против кого? Африку можно издалека бомбить, зачем НАТО нужно. Отдельно Италия, Франция. Выбирайте цели. Евросоюзу хочется, чтобы были страны, близкие к ним. Они уже недовольны Южной Европой и Восточной, поэтому мы для них тяжеловаты были бы. Шенгенская зона. Здесь они боятся слишком большого движения людей. У нас открытые границы с Азией, с Афганистаном.

Н.С.: Израиль почему то не боится. Страна, которая печется о безопасности, не боится. Об этом почему то она не думает.

В.Ж.: Экономика. Мы действительно, наверное, так ведем переговоры, что они не хотят нас принимать. А по визам, вот они в наглую нам отказывают, а сами имеют визы с самыми криминальными странами какой-нибудь Латинской Америки, пожалуйста, безвизовый въезд.