Новый мировой порядок – итоги 5 лет в Сирии

В очередном прямом эфире программы «По сути дела» на радио «Комсомольская правда» вместе с соведущим Владимиром Ворсобиным обсудили итоги 5-летнего пребывания ВС РФ в Сирии, которое спутало все карты западному проекту «нового мирового порядка» и представило мировому сообществу настоящий новый мировой порядок — порядок партнёрства, взаимоуважения и равноправия разных государств.
Хронометраж:
00:00 - О пятилетии военной операции в Сирии
09:35 - Сколько стоила России операция в Сирии
11:35 - Когда Сирия «вернёт долг» России
15:52 - О существующем политическом миропорядке
22:21 - О войне между Западом и Россией
28:05 - Как Россия должна выстраивать внешнюю политику

Скачать аудио
Текстовая версия:

Источник: Комсомольская правда

---

В. Ворсобин:
- У микрофона Владимир Ворсобин. Николай, добрый день.
Н. Стариков:
- Добрый день!
В. Ворсобин:
- Мы не можем пройти мимо пятилетия начала военной операции в Сирии. Шойгу уже заявил о полной победе и о том, что все цели, которые были запланированы Россией, достигнуты. Это такой триумфальный отчет. Он не вызвал больших дебатов. Как вы отнеслись к этой дате и к тому, что Россия везде победила? Есть ли какая-то недоговоренность в этом анализе?
Н. Стариков:
- Я предлагаю отложить в сторону ваши достаточно язвительные оценки. И вернуться к фактам, самое главное – к времени того, что мы обсуждаем. Пять лет назад, 2015 год. Практически год после переворота на Украине. Попытки дипломатической диффамации и изоляции России. Начало введения санкций после провокации, которая называется сбитие малазийского «Боинга». И в этот момент Россия появляется в Сирии, спасает сирийскую государственность, уничтожает государственность запрещенной в России группировки ИГИЛ. В общем, выходит из дипломатической изоляции.
Поэтому давайте просто подведем какой-то итог, но не того, что нам с вами кажется, было достигнуто или нет, а что было сделано на самом деле. Как вы считаете, какую цель преследовало руководство России, когда принимало решение помочь Башару Асаду сохранить целостность Сирии?
В. Ворсобин:
- Я думаю, она пыталась сохранить форпост влияния России на Ближнем Востоке.
Н. Стариков:
- А разве Сирия каким-то образом до этого была замечена в очень сильно пророссийской позиции? Прямо-таки у нас была зона влияния, и рупором этого влияния был Башар Асад? В советское время, наверное, его отец – да. Но в постсоветские времена мы на Ближнем Востоке были отнюдь не самым активным игроком. И Сирия вообще-то, наверное, с трудом могла быть отнесена к каким-то абсолютно пророссийским государствам.
В. Ворсобин:
- Да, но это просто волнами прибило к нашему берегу этот несчастный режим Асада. Потому что враг моего врага – мой друг. По этому принципу, когда Асад встал перед перспективой войны с Америкой и вообще со всем Западом, был в пяти минутах от бегства из собственной страны, поддержка Москвы в этот момент спасла его режим и бросила в наши объятья. Хотя, конечно, можно сказать, насколько дорого нам обошлись эти объятья, сколько еще нам придется содержать этот режим.
Н. Стариков:
- Владимир, вы так быстро набрасываете какие-то мифы на вентилятор, что их просто необходимо развенчать. Первое. О том, что Башар Асад учился в Лондоне и является офтальмологом, вы знаете. Жена его – этническая сирийка, которая проживала в Великобритании. Казалось бы, абсолютно с Россией, с Советским Союзом ничего в этом смысле не связано. Второе. Вы сказали, что он собирался бежать. Это абсолютно ваши домыслы. Нет никаких оснований, никогда не было таких фактов. На мой взгляд, Башар Асад как раз из той плеяды, к которой относится президент Альенде. Или президент Лукашенко, который умрет на своем посту, но никуда бежать не будет точно.
Кстати, думаю, что надежды тех, кто разваливал Сирию, пытался это сделать, были на то, что офтальмолог, мягкий, с виду такой интеллигентный, учился в Лондоне, жена из Лондона. Мы ему пообещаем, что сам он останется жив, авуары будут защищены. Короче, обманем, как происходило неоднократно в истории. Но ничего не получилось.
Нет, Россия приняла решение о поддержке Сирии не потому, что Сирия была сильно пророссийским государством. Это сейчас, конечно же, Башар Асад ориентируется на Москву. А потому что в случае крушения сирийской государственности, создания там квазигосударства террористов, которое распространялось бы на Сирию, Ирак и грозило дальше разползаться, вся эта террористическая угроза, в принципе, направилась бы к нам сюда.
Сейчас, казалось бы, военный конфликт вокруг Карабаха. Какая связь с Ближним Востоком? Но боевики арабские, туркоманские перебрасываются турками на сторону Азербайджана. Есть очень много информации о том, что они участвуют в боевых действиях. Хотя это и опровергается азербайджанской стороной. Так что Ближний Восток, действительно, очень близок к нам. И то, что там происходит, накладывает отпечаток на, казалось бы, совершенно иных точках, которые находятся рядом с нашими границами.
В. Ворсобин:
- Вы примерно и подтвердили мои слова о том, что это не было пророссийским режимом. Просто несчастье. И вот то, что это была у них там попытка арабской революции, неудача революционеров. Случилось то, что случилось.
Н. Стариков:
- Это тех бородачей, которые режут горло, вы называете революционерами?
В. Ворсобин:
- Сначала они этого не делали. Сначала все было наоборот, это асадовцы резали. А потом все радикализировалось.
Н. Стариков:
- А потом революционеры испортились в ходе революции?
В. Ворсобин:
- Конечно. Во время гражданской войны все стороны портятся. Вспомните нашу гражданскую войну, где осатанело резали друг друга, был белый террор, красный террор. И не надо никого изображать пушистым во время гражданской войны.
Н. Стариков:
- В сравнении с отрезанием головы ребенку, расстрел противников в гражданской войне – это совершенно иное.
В. Ворсобин:
- Вы говорите сейчас про запрещенное Исламское государство. Там началось все не так.
Н. Стариков:
- Вы пытаетесь уйти от вопроса. Давайте вернемся к целям, которые преследовала Россия. Итак, первая цель – сохранить сирийскую государственность, не дать там распространиться радикальным идеям, которые потом в итоге все равно придут к нашим границам, будут нам угрожать. Прорвать дипломатическую изоляцию. Не хотите с нами разговаривать по украинскому вопросу, по другим международным вопросам, хорошо, придется вам с нами разговаривать по ближневосточным проблемам, потому что мы развернем ситуацию так, что без нас эту ситуацию разрешать будет невозможно.
В. Ворсобин:
- А в чем практическая польза от того, что Запад вынужденно заговорил с нами по Ближнему Востоку? И что мы от этого поимели? Кроме того, что мы получили очень странного ситуативного союзника – Турцию, с которой мы сначала чуть ли не сошлись войной, потом вдруг стали союзниками, продали им вооружение, которым, возможно, они будут сейчас бить армян. Эта наша игра на Ближнем Востоке имеет хоть какое-то касательство к хорошей жизни нашего обычного российского гражданина?
Н. Стариков:
- Любая внешнеполитическая игра и действия должны преследовать в конечном итоге цель – улучшение жизни нашего среднестатистического российского гражданина. Если это не получается, значит, мы играем либо в чужие игры, либо недостаточно хорошо подготовились к этой игре. Конечная цель должна быть такая. Что касается итогов. Итоги там только промежуточные. Потому что мы с вами видим, что этот конфликт не может быть решен в краткосрочной перспективе. Да, наверное, и в долгосрочной. Это значит, что даже если сирийское государство восстановит контроль над всей своей территорией, то проблемы там будет еще о-го-го сколько.
Мы пришли в Сирию. Первое - спасти Сирию. Второе - создать проблемы американцам. Третье – создать проблемы туркам и тем самым вынудить их даже к ситуационному союзу и учету наших интересов. Помимо этого, мы там еще взаимодействуем с Ираном. И показываем всему миру, что крупные геополитические вопросы не могут быть решены без учета российских интересов. Мы показали ближневосточным, и не только ближневосточным, государствам, что Россия – это та страна, которая сегодня сохраняет государство. Это очень красивая, правильная позиция для международной политики. Вот насколько мы смогли извлечь из этого конкретную пользу, это другой вопрос.
Наконец, давайте не будем забывать, что 90 % российских военных летчиков получили практику управления своими боевыми машинами и навыки боевых действий в условиях реальной войны. Это очень важно, чтобы армия воевала, чтобы она тренировалась, чтобы она не простаивала. Так что этот вопрос тоже был решен. Ну и, обратите внимание, террористическая угроза, несмотря на громкие заявления этих запрещенных в России игиловцев, так, по сути, реализована и не была. К сожалению, им удалось взорвать один наш самолет, и на этом их террористические угрозы и закончились вместе с ними самими.
В. Ворсобин:
- К марту 2018 года на всю эту операцию было потрачено 240 млрд. рублей. Для сравнения, на федеральные национальные онкологические программы выделили существенно меньшие деньги. Эти траты конкурируют и с образованием, и со здравоохранением.
Н. Стариков:
- Справедливое замечание. Очень любят либералы считать чужие деньги, но почему-то их не смущает…
В. Ворсобин:
- Чужие?
Н. Стариков:
- Чужие деньги.
В. Ворсобин:
- Вы говорите сейчас о тех деньгах, которые могли бы пойти на онкологию, вообще на здравоохранение? Поупражняйтесь в цинизме.
Н. Стариков:
- Речь идет о том, что эти деньги были потрачены на закупку боевой техники. Значит, остались у российских предприятий. Были выплачены заработные платы российским гражданам. Эти деньги были потрачены в российских магазинах. Было закуплено российское продовольствие, которое съели российские солдаты. Или оно было выдано в качестве гуманитарной помощи. Так что все деньги остались на территории России. Согласен, что было бы здорово их потратить еще и на другие нужды. Но реальность такова, что без того, чтобы мы кормили свою армию, у нас не получится мощного государства.
В. Ворсобин:
- Николай традиционно говорит об успехах, а я традиционно замечаю некие недостатки в этой истории. Эти траты могут быть и дальше. И они, скорее всего, будут дальше. Вы говорите, что эти деньги потрачены на Россию. А я подозреваю, что эти деньги будут теперь потрачены на Сирию. У нас большой опыт еще Советского Союза обустраивать чужие страны и платить деньги наши чужим гражданам, чужим режимам. На какие примерно деньги мы попадаем в случае с Сирией? Когда эта страна будет отдавать нам долги?
Н. Стариков:
- Безусловно, деньгами можно попытаться измерить мировую политику. Но если вы будете мерить только деньгами, то никакого понимания у вас точно не наступит. США имеют самый большой военный бюджет в мире. Больше, чем все государства вместе взятые. И, тем не менее, они его все время увеличивают. Казалось бы, что проще: ребята, сокращайте свой государственный дефицит, выдавайте деньги безработным неграм, чтобы они не громили ваши магазины. Тем не менее, они предпочитают строить очередную военную базу. Потому что знают, что с неграми внутри страны они еще как-то договорятся путем газа или резиновых, а может быть, не очень резиновых пуль. А вот если у них не будет военных баз, то договориться с другими государствами не получится точно.
Поэтому Россия начала, если хотите, в Сирии возврат в ранг геополитических игроков. Получилось неплохо, но получилось не на сто процентов. Хотя когда у нас получалось на сто процентов? Вы только что вспомнили, что в советский период мы активно помогали всевозможным режимам, только если они собирались строить социализм. Помогали. Но и внутри Советского Союза социальные льготы, социальная политика была на высоте. Удивительным образом, как только мы перестали осуществлять активную внешнюю политику, у нас начали схлопываться и социальные льготы. А потом и началась война внутри нашего государства.
Поэтому здесь, к сожалению, динамика такая. Если вы не воюете вовне, вам придется воевать внутри. А вот так, чтобы не воевать вообще, это, наверное, такое светлое будущее человечества, к которому обязательно надо стремиться. Но сегодня оно чего-то совершенно не проглядывается.
В. Ворсобин:
- Вы описываете эту ситуацию так, как будто весь мир сейчас пребывает в войне, чтобы хорошо жить.
Н. Стариков:
- Так и есть.
В. Ворсобин:
- Воюют и сжигают деньги налогоплательщиков лишь несколько стран. Причем одна из них печатает эти деньги и может себе позволить. А самая незавидная участь у той страны, у которой очень плохо с экономикой, но при этом она пытается выглядеть супердержавой и таким образом растрачивает те немногие средства, которые есть у ее граждан.
Кстати, вы говорите про Советский Союз. Вы связываете социальные льготы, которые были при Советском Союзе, и то, что мы раздавали деньги всему миру. Это разные процессы. И то, что мы перестали платить деньги, условно, Зимбабве, если бы мы просто умнее построили свою страну в новом времени, сэкономив деньги на раздаче, вложили бы в себя, мы бы жили намного лучше.
Н. Стариков:
- К сожалению, так умно не получается.
В. Ворсобин:
- Мы сейчас наступаем на те же грабли, на которые наступил Советский Союз. Я думаю, результат будет тот же – всеобщее обнищание на фоне геополитических аппетитов, которые экономика просто не сможет обслужить.
Н. Стариков:
- Хорошо, давайте зафиксируем тот факт, что вам Россия не нравится ни в виде Советского Союза, ни в виде Российской Федерации.
В. Ворсобин:
- Мне не нравится Россия? Что вы навязываете чужие мысли? Я переживаю за Россию.
Н. Стариков:
- Что касается Российской империи, мы просто не можем перенестись год так в 1908 или 1909. Я уверен, что вы бы тоже клеймили проклятый царизм, который, с вашей точки зрения, ведет совершенно неправильную внешнюю политику. То есть вас никогда российская политика внешняя не устраивает.
Теперь давайте отработаем следующий тезис. Вы говорите о том, что существующий миропорядок – несколько государств воюют, а все остальные мирно процветают. Фактически все крупные государства НАТО – это государства европейские, США, Канада, - они все ведут несколько военных кампаний. Например, в Афганистане. Соединенные Штаты присутствуют в той же самой Сирии. Смотрите, какое совпадение. Там же пытаются все время втиснуться французы. Туда же почему-то лезут турки. Видимо, у них у всех столько лишних денег, что они хотят их истратить исключительно на войну в Сирии.
В. Ворсобин:
- Вы перечислили три страны.
Н. Стариков:
- Если бы у Германии была армия, она бы тоже там пыталась что-то делать.
В. Ворсобин:
- У Германии есть армия.
Н. Стариков:
- Это не армия. Потому что это больше похоже на народное ополчение. Танки не ездят, самолеты не летают. Почитайте их статистику. Германии не разрешают иметь армию.
В. Ворсобин:
- И нормально живут, кстати.
Н. Стариков:
- А вот немцы хотят более активной внешней политики. Поэтому меняют свое законодательство, чтобы можно было применять армию за рубежом. Они присутствовали в Афганистане. Правда, их там использовали на вторых или третьих ролях. Более того, разговоры Франции, Германии о создании европейской армии, вы понимаете, что это приведет к дополнительным тратам денег. Помимо бюджета НАТО, они собираются строить еще какую-то другую армию. И им это не дают сделать. Но не дают именно американцы, которые сами тратят огромное количество денег на так называемую оборону, но не хотят, чтобы на нее тратили другие. Перед нами ситуация, когда деньги тратить необходимо, если вы хотите быть серьезным мировым игроком.
В. Ворсобин:
- Я знаю, что Трамп критикует Меркель, многие страны Европы за то, что они не увеличивают военные бюджеты. Получается, что Америка должна их защищать. И именно на этой линии споров сейчас идут дебаты между США и Европой. А вовсе не то, что Европа просто желает расстаться с миллиардами, бросить их в армию, а Америка им это делать запрещает.
Н. Стариков:
- Мир идет к очередной большой войне. Мир вооружается, тратит на военные нужды все больше денег, делает странные заявления, обостряет конфликты, поджигает региональные конфликты вроде войны в Карабахе или конфликта на Донбассе.
В. Ворсобин:
- То, что надо готовиться к войне всегда, это естественно. Просто надо вести оборонительную политику в той реальности, в которой бы она не подорвала собственную экономику и не разрушила бы отношения с соседями. Я просто не очень понимаю, где мы, где Сирия. Я вообще не понимаю, почему мы должны защищать сирийский народ? Тем более, что там народов очень много в этой Сирии. Там половина народа против другой половины воюет. Почему мы снова всем должны? В этом случае почему мы должны ориентироваться на США, которые имеют экономический потенциал на порядок больше нашего, и Китай, который ни в какие региональные конфликты, кроме Индии и около своих границ, не лезет?
Н. Стариков:
- Китай тщательно избегает каких-либо военных конфликтов, потому что понимает, что США его попытаются туда втянуть по полной программе.
В. Ворсобин:
- А мы не боимся, мы сами втягиваем всех подряд. Богатый и мудрый Китай. Мы очень радуемся, что с нами разговаривают. Мы лезем в Сирию, чтобы с нами поговорили. Вы не чувствуете ущербность этой философии?
Н. Стариков:
- Когда мы в следующий раз будем обсуждать информационную политику, возможность и нужность каких-то ограничений, я напомню ваши слова про мудрый и богатый Китай. Если вы хотите как в Китае, тогда и должно быть как в Китае.
В. Ворсобин:
- Я не говорю про внутреннюю и социальную политику. Там есть чему поучиться.
Н. Стариков:
- Я говорю о другом. Давайте подойдем к этому вопросу с другой стороны. США воюют. Россия не втягивает кого-то в какие-то конфликты, а занимается обороной самой себя на территории Ближнего Востока, на территории Сирии. давайте скажем правду: мы там находимся, в первую очередь, чтобы защищать российские интересы. И только потому, что они совпали с интересами сохранения Сирии, мы помогаем сохранять Сирию. Но не потому, что мы вопреки своим интересам занимаемся отстаиванием интересов Сирии.
Но влезли мы, конечно, в самый, наверное, сложный клубок интересов на Ближнем Востоке, который переплелся там уже в течение десятилетий и столетий. Этот конфликт будет там продолжаться очень долго. Никакой перспективы его полного решения не будет. Но мы, действительно, достигли тех целей, которые перед собой ставили. ИГИЛ, запрещенный в России, уничтожен. Дипломатическая изоляция России разорвана. Наша армия получила опыт. Слава богу, потери небольшие. Дипломатический, военный авторитет России вырос. Естественно, на это потрачены определенные деньги. Но не экономия денег должна определять политику государства.
В. Ворсобин:
- Поговорим о демарше наших дипломатов, которые прямо заявили, что на таком уровне, в таком тоне, при таких обстоятельствах разговаривать с западными странами уже становится невозможным.
Н. Стариков:
- Владимир, есть свои разведчики и чужие шпионы, поэтому демарш – это чужих дипломатов, а жесткое заявление – это своих. Мы говорим о заявлении российского МИДа. Я даже его процитирую. «Приходим к выводу, что в связи с вышеизложенным поведением Германии и ее союзников по ЕС и НАТО, никакие дела невозможно иметь именно с Западом, пока он не прекратит действовать методами провокаций и подтасовок и не начнет вести себя честно и ответственно», - говорится в заявлении департамента информации и печати МИД, опубликованном на сайте ведомства.
Что обращает на себя внимание? Во-первых, действительно, жесткий тон, в стиле Александра III, нашего императора – что с вами разговаривать, пока вы не прекратите действовать методами провокаций и подтасовок? На мой взгляд, это абсолютно логично и хорошо. Вместо того чтобы заявлять очередные озабоченности и пытаться объяснять, что ты не верблюд, сказать: ребята, пока вы не придете в чувство, мы с вами говорить не будем.
Что еще важно? Я не думаю, что это опечатка или оговорка. Еще раз процитирую. «Никакие дела невозможно иметь именно с Западом». То есть с Востоком можно, в Югом можно, а вот с Западом невозможно. Мне кажется, это такая определенная усталость от общения с западными дипломатами, которые твердят вещи, которые на голубом глазу говорить можно, но в здравом уме, мне кажется, говорить - все-таки какая-то проблема.
В. Ворсобин:
- Николай, а вам не кажется, что в этом сквозит, может быть, нерв, истерика? Потому что это слышится несколько непрофессионально. Что значит, с Западом разговаривать невозможно? Они, собственно, получают за это деньги.
Н. Стариков:
- Именно с Западом разговаривать невозможно.
В. Ворсобин:
- Дипломаты это как раз те люди, которые должны говорить в любых обстоятельствах и пытаться добиться дипломатического результата во всех ситуациях, может быть, кроме тех, когда идет война. У нас войны с Западом нет, нам нужно договариваться, нам нужно свои интересы отстаивать. Если человек просто бросает оружие и кричит «Я не буду с ними воевать, и вообще, пошли все на фиг», разворачивается и уходит, это что, нормальная дипломатическая работа?
Н. Стариков:
- Владимир, вы только что сказали, что у нас войны с Западом нет, потом сказали, что человек бросает оружие. Вы как-то определитесь.
В. Ворсобин:
- Если не надо с ними разговаривать… Есть только одно условие, при котором дипломат не должен разговаривать со своими коллегами. Это когда идет война. Если войны нет (а у нас сейчас войны нет), почему идут такие заявления? И вообще, на что они настроены? Если они говорят, что не готовы разговаривать со своими западными коллегами, это значит, что они просто непрофессиональны.
Н. Стариков:
- Владимир, вы невнимательно слушали и невнимательно читали заявление МИДа. Он не говорит о том, что не будет разговаривать. Невозможно иметь никакие дела именно с Западом, пока он не прекратит действовать методами провокаций и подтасовок. То есть разговаривать-то можно, но дел никаких иметь нельзя, пока он не придет в чувство, грубо говоря, пока не протрезвеет. Знаете, вот сидит алкоголик такой запойный, какие вы с ним дела можете иметь, пока он не протрезвеет? Но говорить-то вы с ним можете.
В. Ворсобин:
- А на какую реакцию они рассчитывают? В этом случае Запад опомнится и скажет: извините, перегнули палку, мы сейчас изменим свой тон? Это хороший заголовок для какой-нибудь заметки, для нашего разговора и так далее. Но какой дипломатический плюс они от этого получат?
Н. Стариков:
- Вы сказали, что между Россией и Западом не идет война. А я с вами не соглашусь. Объявление санкций – это война, только в экономической форме. Обвинения России в применении химического оружия, бредовое и неоднократное, это уже объявление войны в информационной сфере. Слава богу, до войны в ее классическом понимании дело не дошло, но на самом деле война между Западом и Россией по инициативе Запада давным-давно идет. И мы во время этой войны все время делаем вид, что войны нет, что это просто заблуждение, что ребята ошиблись, вот сейчас мы им что-то объясним, и они поймут, как они не правы. Мы все время действуем, отдавая им инициативу. Санкции против их экономики ввели только после того, как они ввели санкции. И несколько раз повторяли наши разные государственные деятели, что вы отмените санкции – и мы отменим. Не было ни разу, чтобы мы проявляли инициативу, например, в высылке дипломатов. Ну, не нравятся нам дипломаты какой-нибудь страны, которые наверняка занимаются на нашей территории шпионажем (ну, есть, наверное, кто-то), чего же мы его не высылаем? Мы ждем, когда нашего вышлет это государство, и только после этого мы считаем возможным проявить ответную инициативу. Но это странно.
Мне кажется, что то, что говорит МИД (пока я бы не стал это называть переходом в информационное или дипломатическое наступление), усталость от обороны в этих словах звучит совершенно точно.
В. Ворсобин:
- Интересно, что значит «нападение»? Как изменится в этом случае стратегия наших дипломатов? И какой результат они могут получить в случае более агрессивной политики?
Н. Стариков:
- Мне кажется, что наши западные получатели нот и нашей озабоченности отвыкли от каких-то жестких, ясных, четких заявлений Российской Федерации. Ну, например, Российская Федерация включает в свой состав Нагорный Карабах на основании Гюлистанского договора 1813 года. Мне кажется, что сразу повод для войны между соседними государствами в этом регионе заканчивается. Вот есть Нагорный Карабах. Во-первых, по принципу «не доставайся ты никому». Во-вторых, сразу почва для конфликта исчезает. В-третьих, Нагорный Карабах как раз никуда не исчезает. Там могут сразу спокойно жить люди разных национальностей, потому что под контролем Российской Федерации, российских правоохранительных органов любые попытки межнациональных конфликтов будут жестко подавляться. Думаю, что было бы очень неплохо, например, не в качестве какого-то субъекта Федерации, а, например, отдельной части государства, которая напрямую управляется президентом. Здесь можно придумать ту форму, которая устроит.
Пожалуйста, экономику развивайте, граждане Азербайджана и Армении могут ездить туда без каких-либо визовых ограничений, если они вообще существуют в отношении этих граждан у Российской Федерации. Вот такая политика сразу и Турцию выдавит из региона, которой нужна война, чтобы влезать в наше Закавказье. И перестанут гибнуть люди. И, конечно, я как горячий сторонник восстановления большого геополитического пространства настаиваю на том, что это делать необходимо. Может быть, сейчас как раз прекрасный момент для того, чтобы начать это делать.
В. Ворсобин:
- Николай, очень интересное у вас предложение. И удивительно, что наша дипломатия, мне кажется, никогда не дойдет до этой степени агрессивности (а вы ее призываете к этому). Потому что она даже не может повторить те слова, которые говорят турки. Эрдоган и официальный Стамбул заявили, что они союзники Азербайджана, что нападение на Азербайджан это нападение на Турцию и т.д. А Россия держит очень осторожный и, честно говоря, мягкотелый нейтралитет.
Н. Стариков:
- Это вы так считаете.
В. Ворсобин:
- Так выглядит со стороны Армении.
Н. Стариков:
- Армения – союзник России по ОДКБ, соответственно, любое нападение на Армению влечет за собой включение механизмов ОДКБ.
В. Ворсобин:
- Николай, мы говорим сейчас о дипломатии. Вы призываете наших дипломатов, нашу страну иметь более жесткую внешнюю политику. Я в прошлой передаче, когда мы говорили об Армении, говорил, что здесь мы, может быть, слишком осторожны.
Н. Стариков:
- Я вам назвал инструмент решения проблемы без участия в войне. Наше отличие от Турции, помимо цивилизационного и всего остального, в том, что Турция точно стоит на одной стороне и заинтересована в войне, потому что война является средством расширения зоны влияния Турции. А нам, наоборот, нужен мир для расширения зоны влияния России. У нас диаметрально противоположный способ. Поэтому включение Карабаха – это выключение механизма войны. Кстати, может быть, вы не знаете, эта территория даже Арменией не признана…
В. Ворсобин:
- Это автоматически война с Азербайджаном.
Н. Стариков:
- Нет.
В. Ворсобин:
- Войска Азербайджана находятся на территории России в этом случае, если она будет включена, и они будут вести там боевые действия.
Н. Стариков:
- Нет. Во-первых, как говорится, пусть попробуют. Я думаю, что им сразу расхочется вести боевые действия. Второе. Никаких проблем для азербайджанских граждан в возвращении в их родное село какое-то, откуда они уехали из-за событий 30-летней давности, вообще нет. Россия там быстренько наведет порядок. Пожалуйста, возвращайтесь, живите, никто вам не мешает, мы гарантируем вам безопасность.
В. Ворсобин:
- Николай, вы политический романтик.
Н. Стариков:
- Я политический реалист как раз.
В. Ворсобин:
- Да нет, сейчас вы занимаетесь такими очень хорошими проектами, они такие светлые, но совершенно невозможные в осуществлении. Конечно же, Россия на это не пойдет никогда.
Н. Стариков:
- Хорошо, Владимир, обещаю вам, что в следующей программе мы займемся (по вашей инициативе) темными проектами, такими нереалистичными, какие вам, видимо, нравятся.
Дорогие радиослушатели, мы с вами прощаемся на одну неделю. Жизнь подкидывает всё новые темы для нашего обсуждения.
В. Ворсобин:
- Да, встретимся через неделю.

P.S. Предыдущие выпуски:

• Почему растут цены, британский сериал «Навальный и Новичок»
• Нюрнбергский трибунал и Чубайс в опале
• Выборы президента США уничтожили миф об американской «демократии»
• Ультиматум Тихановской и провал забастовки
• Трагедия в Париже, Карабах – кто виноват и что делать
• «Кольцо Анаконды» вокруг России и Нобелевская премия мира
• Новый мировой порядок – итоги 5 лет в Сирии
• Нагорный Карабах. Армения и Азербайджан. Детали
• Путин в ООН, резолюция Европарламента по Навальному
• Как России избежать белорусского сценария
• Почему немцы скандируют: «Путин! Путин!»
• Лукашенко с автоматом, интоксикация Навального ингибитором холинэстеразы