Внимание, опасно: лингвистический либерализм

Защита родного языка, его сохранение и преумножение, расширение зоны его влияния в мире – вот одни из важнейших задач любого государства. А уже тем более Цивилизации! Поскольку Россия и есть уникальная Русская цивилизация, то задача защиты русского языка одна из главнейших.

В языковой политике (ЯП) все, как в политике «политической». Одна из основных угроз здесь – все тот же либерализм. Только лингвистический либерализм. Те же слова о красоте и свободе, как маскировка продвижения чужого английского языка, а вместе с ним чужой культуры и иной ментальности.
Предлагаю вашему вниманию материал члена Партии Великое Отечество, муниципального депутата Санкт-Петербурга Вадима Викторович Рыбина. В нашей партии Вадим Викторович известен как наиболее последовательный и принципиальный борец за чистоту родного языка, считающий, как и большинство граждан России, что русский язык надо защищать.

«Грамота.ру: лингвистический либерализм.

Обычно либералам не нравится противопоставление их патриотам, ведь они себя тоже считают патриотами. Чтобы не спорить с уважаемыми либералами, их противоположность назову консерваторами.
В языковой политике (ЯП) либералы выступают за "свободное" развитие русского языка (РЯ), за отсутствие препятствий этому развитию со стороны власти и общества. Они считают «мифами» доводы о необходимости защиты РЯ и возражают консерваторам.
Для ведения споров о ЯП предлагаю читателю возражения консерватора на доводы языковых либералов.
В качестве образца либерального взгляда на ЯП предлагаю статью главного редактора портала «Тheory and practice», называющей себя Inna German, в рамках проекта Capable people совместно с порталом Грамота.ру «Четыре мифа о русском языке: как перестать волноваться о судьбе родной речи».
Целые абзацы из статьи госпожи German использует главный редактор портала «Грамота.ру» кандидат филологических наук Владимир Пахомов в своей лекции в рамках совместного проекта сайта «Теории и практики» и департамента культуры города Москвы «Городской лекторий».
Фото уважаемых оппонентов из сети «В контакте» привожу:

Отмечу, что сайт «Грамота», согласно liveinternet, имеет 300 000 посещений в месяц.
Постараюсь ответить на главные утверждения и доводы уважаемых языковых либералов.

«Если мы запретим иностранные слова, мы просто-напросто остановим развитие языка».

Нет, не остановим, мы можем, должны, и будем создавать свои новые русские слова. Например, финский язык разве остановил своё развитие? А ведь в финском даже такие общепринятые интернационализмы, как «телефон», «электричество» и «компьютер» имеют свои, финские корни: puhelin, sähkö, teitokone. Разве финский язык мощнее русского и больше способен к сопротивлению? То, что в большинстве языков континентальной Европы называется «темпомат», а в английском и русском - «круиз-контроль», у финнов- «Vakionopeudensäädin», а в Эстонии- «Püsikiirusehoidja». Во французском языке: файл- fichier, компьютер- ordinateur. То, что в большинстве языков Европы называется «телепас», а в английском и русском - «транспондер» (transciever- responder, до 2016 года по-русски это называлось «приёмо-ответчик» или просто «ответчик»), у гордых своим языком французов называется «telepeage”.
Прошу госпожу Inna German ответить: по её мнению, французский и финский языки остановились в своём развитии?

«Не меняются только мёртвые языки», пишет господин Пахомов.

Весьма удивительное для филолога утверждение. Иврит не изменился? Латынь не менялась в течение средних веков? И к чему это утверждение? Мы, противники языкового либерализма, консерваторы от ЯП, вовсе не утверждаем, что русский язык не должен меняться. Мы даже не против заимствования иноязычных слов. В основном образовывая свои слова, мы можем иногда заимствовать удобные нам чужие, НО: не только из английского, не заменяя употребимые русские слова на английские, и подчиняя заимствованные слова правилам русского языка. Сейчас это происходит не всегда так.

«Мы настоятельно рекомендуем великолепную книгу Корнея Чуковского «Живой как жизнь». Написанная в 1962 году, более полувека назад, она до сих пор не потеряла своей актуальности.»

Привожу цитату: «С величайшей гордостью вспоминают советские люди, как чудесно обновила наш язык революция. Она очистила его от таких омерзительных слов, как жид, малоросс, инородец,…». Добавлю: революция, в целях борьбы против православия, «обогатила» РЯ многочисленными бесами: «бесславный», «бессердечный» и т.д. Радость Чуковского я понимаю, но почему миллионы православных русских должны её разделять?
Кроме того, свою актуальность книга Чуковского потеряла хотя бы по чисто технической причине: появился интернет, и телевидение стало массовым. Теперь если нет, как во Франции и других странах, законодательных запретительных мер (штрафы за употребление иностранных и ненормативных слов), то словарный состав языка, или, как его называет Inna German, «вокабуляр» - определяют СМИ, ТВ и интернет. При Чуковском такого не было.

« Как предлагается «защищать» русский язык?

а) путем введения законодательных запретительных мер (штрафы за мат, за употребление иностранных слов);
б) с помощью народных инициатив («тайная орфографическая полиция», сбор подписей в Интернете…);
в) путем агрессивного порицания, высмеивания ошибок, наподобие сообщества «Порву за тся/ться».
Браво, господа языковые либералы! Вы точно описали современную языковую политику Франции. Именно так они и защищают (только без кавычек) свой французский язык от агрессивного проникновения языка англоязычных стран, целенаправленно и настойчиво размывающих главные языки, конкуренты английского. К которым оба, и французский, и русский, принадлежат. Наглядные примеры – приложены в виде картинок.

Образно говоря, нам предлагают обновлять древнее здание путём выковыривания из стен «устаревших» камней и кирпичей, и вставляния взамен них новых прогрессивных импортных стройматериалов.

«Многих носителей языка раздражают именно недавние заимствования; английские слова воспринимаются едва ли не как враги русского языка».

Да, и не случайно.
А) Выходцы из всех стран мира жили в Европе, и не беспокоили европейцев. До недавнего времени, пока «беженцы» - инородцы не пошли в Европу мощным потоком, с признаками организованности этого потока. Теперь выходцы из Африки и Азии воспринимаются в ЕС едва ли не как враги коренных народов. Так же и английские слова - с 1991 года пошли в наш русский язык мощным потоком, заметны признаки организованности этого размывания русского языка английскими словами, вот и раздражают. Чему же удивляться?
Б) Смело добавлю: «Многих носителей французского и испанского языков раздражают именно недавние заимствования; английские слова воспринимаются едва ли не как враги романских языков». Если он, английский язык, прёт как Вермахт, нагло, не считаясь ни с правом, ни с обычаем, опираясь только на силу, военную и денежную, то и противодействие ему вполне ожидаемо. Идёт информационная и духовная война, все наши ценности - вера, язык, история, обычаи, попирается, открыто, как на войне. А либералы предлагают нам штык в землю и руки вверх? Ну, нет! Уж постоим мы головою за Родину свою.
В) Былые заимствования редко вытесняли русские слова. А теперь из СМИ приходят английские слова с деньгами за рекламу этих слов и убивают ещё живые русские слова. Как солдаты вермахта пришли с оружием, убивали русских и получали в наделы русские земли. Примеры: транспондер - приёмо-ответчик, скрининг - отсев, блэкаут - затмение, контент - содержание, суицид - самоубийство… А ведь русское слово ценнее для России, чем русский человек: слово живёт дольше, и слов меньше чем людей.

«Русскому языку вымирание не грозит».

Грозит. Если политики из англоязычных держав открыто заявляют целью своей ЯП достижение господства своего языка на всём земном шаре, для насаждения через язык своего мировоззрения, «для достижения всеобщей покорности» - это прямая угроза. Если мы видим что на деле русский язык заимствует несколько десятков английских слов в год, это уже больше чем угроза - это путь к исчезновению русского языка через 100 лет. При отсутствии нашего организованного противодействия, конечно. Одним из способов языковой борьбы англоязычных стран признана скрытность и постепенность размывания языков, и внедрение в умы легенды о якобы «естественности» заимствования английских слов на «свободном рынке языков», то утверждение оппонентов обретает ясный смысл- содействие скрытности действий противника.

«На самом деле лингвист — не враг народа и не злостный разрушитель нормы. Лингвисты вообще не устанавливают нормы, они их кодифицируют. Что это означает? Лингвист наблюдает за языком и записывает наблюдения в словари и энциклопедии. Он должен это делать независимо от того, нравится ли ему тот или иной вариант или нет.»

Подавление национальных органов ЯП (в том числе лингвистики) является одним из способов языковой борьбы англоязычных держав, описанном в работах как наших российских, так и французских учёных. Сегодняшние российские лингвисты употребляют многократно больше заимствованных слов, чем русский народ и чем даже СМИ. Французские лингвисты используют только французские слова даже в весьма академических научных трудах, а наши по-русски писать не могут! Кроме того, наши лингвисты в упор не видят главной угрозы русскому языку - размывания его словарного состава и его правил, отсутствия русского словообразования. Это позволяет задаться вопросом, врагами какого именно народа наши лингвисты не являются? Как известный русский герой, наши лингвисты уводят внимание общества и действия органов ЯП в болото разных третьестепенных вопросов, вроде «какого рода слово кофе», и «тапкой или тапком» - содействуя, тем самым, скрытности действий противника русского языка.
Если лингвисты служат России и русскому языку - они должны заниматься русским словообразованием. А они способны лишь на словозаимствования. Какой от них прок? Далее, как они «кодифицируют» нормы языка? Демократии тут нет, к речи народа лингвисты не прислушиваются. Слова, придуманные народом, вроде «тырнет» (интернет) или «тырдын» (трейд-ин) никакой лингвист в словари не занесёт, не надейтесь. Хотя приведённые слова образованы вполне законным третьим способом словообразования - переделкой иноязычного слова на русский лад. Как «ярмарка» (ярмаркт), «стул» (штуль), «спирт» (спиритус) и т.д. Современные российские лингвисты наблюдают только за языком СМИ, только его записывают в словари, только его «кодифицируют». Они навязывают русскому народу волю международного банковского капитала, волю инородцев и иноверцев.
Возьмём пример 2016 года - «транспондер». Западный скоростной диаметр Петербурга (ЗСД) выпустил в 2016 году автомобильные приёмо-ответчики для бесконтактной оплаты проезда, и назвали их по-английски- «транспондеры». Это слово было напечатано в инструкциях на прибор, использовано в рекламе в интернете, наружной рекламе, в рекламе по ТВ. По словам продавщицы этих транспондеров, народ их как только не называет - и «фигня», и «лабуда», и иначе. Неблагозвучное слово «транспондер» народ явно не желает принимать в русский язык. Но… Какое слово наши «не враги народа» российские лингвисты внесут в словари и энциклопедии? Общеевропейское «телепас», русское «приёмо-ответчик», или вновь внедряемое в русский язык силами и средствами ЗСД слово «транспондер»? Кто ответит? Замечу, что сайт ЗСД, по заявлению Роскомнадзора, зарегистрирован за пределами РФ, поэтому его нельзя привлечь к ответственности за нарушение 53-ФЗ «О языке». То есть слово «транспондер» внедряют в наш русский язык из-за границы.

А вот как было в СССР. При появлении нового устройства или явления организация - в нашем случае ЗСД- обращалась в ведомственную комиссию по терминологии. Та рассылала запросы по готовому уже перечню адресов, всем организациям данного ведомства, с описанием предмета, его названий в других языках, и имеемых предложений по его названию. Собирала предложения, собиралась и решала, каким из предложенных терминов назвать новый предмет. В комиссию входил обычно один лингвист, также запрашивались лингвисты союзных республик: благозвучно ли предложенное слово на языках народов СССР.
Кроме перечисленных, к нашим лингвистам есть ещё множество упрёков.
Почему не стоит вопрос о заимствовании слов из славянских языков? Разве мы не заинтересованы в сближении с ними, в укреплении нашей славянской группы?
Почему не «кодифицировано» использование женского рода названий профессий? Не для того ли, чтобы успешно продолжить идущее полным ходом вымывание женского рода из русского языка? «Телефонистка», «акушерка» были, а «логистки» и «менеджерки» уже нет. Были «победительницы и участницы» - стали «победители и участники» даже если они женщины!

Почему не «кодифицируют» склоняемость существительных? Как узнать, склоняется «праймериз» как «карниз», «трейд-ин» как «грузин», или нет?
Почему стало нормой использовать, как в английском, существительные в качестве прилагательных, да ещё и не склонять их вместе с существительным: «интернет банкинг», «онлайн регистрации»?
И ключевые вопросы: почему СМИ можно всё- можно размывать русский язык, можно ломать его правила, почему нет на них ни закона ни управы? Почему лингвисты пляшут под дудку принадлежащих международному банковскому капиталу СМИ? Зачем вообще нужны такие лингвисты русскому народу? «Цель насилия языком - всеобщая покорность» - писал Пьер Бурдьё.
Например, если полиция никак не препятствует преступникам, но зато рьяно пресекает все попытки народа самому бороться против преступников, самим защищать свои дома и семьи- то кому служит такая полиция? Преступникам.
Если лингвисты не пресекают нарушения закона о языке и правил русского языка со стороны СМИ, но зато подавляют народное словообразование, если заставляют народ говорить так, как решили СМИ, то кому служат лингвисты, русскому народу или международному банковскому капиталу?
Языковеды, а не лингвисты нужны России!